Читаем Истории про еду. С рисунками и рецептами автора полностью

Именно в Архангельске я увидел треску клипфиского раздела. Засоленные и засушенные огромные распластанные туши рыбы. Такую треску я привёз в Москву и пошёл с ней в пивняк на Белорусской. Любители пива со своими воблами остолбенели. Я отрывал лоскуты размером с предплечье и угощал ими москвичей и гостей столицы. Только через тридцать лет, оказавшись в Норвегии, я узнал, что слово «клипфиск» – оттуда. «Клип» в переводе с норвежского – утёс, «фиск» – рыба. Норвежцы снабжают такой треской Португалию, Испанию, Италию, где из неё делают блюдо «Бакала». В разных странах его делают по-разному, но для каждой страны это национальное блюдо.

А сегодня треска – одна из самых дорогих рыб. Деликатес.

Яйцо куриное, фаршированное красной икрой

Думаю, что это блюдо появилось в целях экономии красной икры: чтобы гости сразу не сожрали всю банку, намазав себе каждый по три толстых бутерброда.

Однажды, когда в Германии я со своим другом художником Андреем Басанцом пришёл в гости к другому советскому художнику на день рождения – а это было начало голодных 90-х, – то на столе мы увидели на самом почётном месте баночку красной икры. Она ждала не менее почётного немецкого гостя, от которого зависело продвижение современного советского искусства на немецком арт-рынке.

Басанец очень любил красную икру и не очень беспокоился за современное советское искусство в только что объединенной Германии. Поэтому он сразу поставил перед собой драгоценную баночку и сделал несколько огромных бутербродов, на которые, собственно, она вся и ушла. После чего, обаятельно улыбаясь, их съел. Улыбался, правда, он один.

В то же время из одной баночки икры можно было бы сделать целый поднос фаршированных яиц. Такого количества Басанец точно никогда бы не осилил, и тот современный советский арт-рынок достиг бы больших успехов.

Да и само по себе блюдо красиво – оно похоже на японский флаг.

И метафорично: яйца в яйцах.

Голубцы

Голубцы я любил всегда, но ел их крайне редко: много возни. Родители моей жены, Евгений Тимофеевич и Софья Викентьевна, делали их фантастически. Голубцы были маленькие, плотно спеленатые, как грудные дети, листьями капусты. Голубцы долго тушились в сметане и масле. Съесть можно было неограниченное количество. Особенно вкусными они становились на следующий день – разогретые на сковородке. Пили водку и закусывали голубцами. Это воспоминание навсегда. Хотя нет уже родителей жены, нет голубцов – таких, во всяком случае.

Название «голубцы» тоже очень мне нравилось. Почему именно так называлось блюдо понять я не мог никогда.

Кто знает – подскажите. Хотя нет, не надо, пусть это останется для меня тайной.

Бутерброд с красной икрой

Бутерброд с красной икрой – это совсем круто. Почему сверху на икру клали розочку из масла, понять не могу до сих пор. Пусть кладут, удобнее снимать. Когда я куда-нибудь лечу, в аэропорту всегда съедаю бутерброд с красной икрой и выпиваю 50 граммов коньяка. Такой ритуал. Один капитан дальнего плавания рассказал мне, что в городке, где он родился и учился, была рюмочная. Все подходили и говорили: «Сто грамм и бусик». БуСИк – это аббревиатура, расшифровывается как «бутерброд с икрой». В Советском Союзе любили ведь сокращать. Иногда получалось красиво, если сокращали слова, а не людей…

Бусик – игриво!

Кстати, очень хорошо делать омлет, добавляя туда красную икру. Утром, с похмелья, – первое лекарство, а нежность невероятная. Омлет при этом не солят: вместо соли по жёлтому полю разбросаны красные икринки, но не густо. Одна икринка на один-два квадратных сантиметра. Практически вариант яиц, фаршированных красной икрой. Но такой омлет – конечно, пижонство.

Кильки

Кильки почему-то всегда разделывали на газете, точнее на клочке газеты. Наверно, чтобы не пачкать тарелки. Поэтому килька и газета для меня всегда вместе. Килька – отличная закуска и хороша с варёной картошкой. В Европе эту рыбку называют анчоусами. Один журналист, когда новые слова только стали появляться в нашем языке, написал:

«…наступила весна, и люди сажают в огороде кто картошку, а кто анчоусы». Так журнал и вышел. Заметили ошибку не все.

Бутерброд с красной рыбой

Бутерброд с красной рыбой – абсолютно советский деликатес. Я бы сказал, театрально-буфетно-советский. Белый хлеб, масло и кусочек красной рыбы покупали мне в антракте в театре, я съедал всё это со стаканом лимонада и шёл дальше смотреть «Синюю птицу».

«Мы длинной вереницей идём за красной рыбой»… извините, за синей птицей.

Прошлой осенью я впервые ловил красную рыбу на Камчатке. Это была потрясающая поездка с друзьями. Мы ловили рыбу и отпускали её. Это был спорт, рыбы для еды нам хватало.

А местные жители, камчадалы, едят красную рыбу каждый день и готовят из неё разные блюда, например котлеты. Нет, всё-таки её должно быть мало, пусть будет просто бутерброд с красной рыбой.

Бифштекс с яйцом

Перейти на страницу:

Похожие книги

Север и Юг
Север и Юг

Выросшая в зажиточной семье Маргарет вела комфортную жизнь привилегированного класса. Но когда ее отец перевез семью на север, ей пришлось приспосабливаться к жизни в Милтоне — городе, переживающем промышленную революцию.Маргарет ненавидит новых «хозяев жизни», а владелец хлопковой фабрики Джон Торнтон становится для нее настоящим олицетворением зла. Маргарет дает понять этому «вульгарному выскочке», что ему лучше держаться от нее на расстоянии. Джона же неудержимо влечет к Маргарет, да и она со временем чувствует все возрастающую симпатию к нему…Роман официально в России никогда не переводился и не издавался. Этот перевод выполнен переводчиком Валентиной Григорьевой, редакторами Helmi Saari (Елена Первушина) и mieleом и представлен на сайте A'propos… (http://www.apropospage.ru/).

Софья Валерьевна Ролдугина , Элизабет Гаскелл

Драматургия / Проза / Классическая проза / Славянское фэнтези / Зарубежная драматургия
Я хочу быть тобой
Я хочу быть тобой

— Зайка! — я бросаюсь к ней, — что случилось? Племяшка рыдает во весь голос, отворачивается от меня, но я ловлю ее за плечи. Смотрю в зареванные несчастные глаза. — Что случилась, милая? Поговори со мной, пожалуйста. Она всхлипывает и, захлебываясь слезами, стонет: — Я потеряла ребенка. У меня шок. — Как…когда… Я не знала, что ты беременна. — Уже нет, — воет она, впиваясь пальцами в свой плоский живот, — уже нет. Бедная. — Что говорит отец ребенка? Кто он вообще? — Он… — Зайка качает головой и, закусив трясущиеся губы, смотрит мне за спину. Я оборачиваюсь и сердце спотыкается, дает сбой. На пороге стоит мой муж. И у него такое выражение лица, что сомнений нет. Виновен.   История Милы из книги «Я хочу твоего мужа».

Маргарита Дюжева

Современные любовные романы / Проза / Самиздат, сетевая литература / Современная проза / Романы