Истории психотерапии

– Ты сама в состоянии разобраться, – добродушно ответил Борис. – Я тоже устал, но замечаю и ценю, когда что-то получается, когда группа показывает феноменальные реакции, когда наши пациенты расцветают и вновь обретают утраченные эмоции. Я тебе расскажу одну показательную историю: как-то мы проводили занятие в больничном саду, а мимо проходил главный врач. Я был тогда вторым терапевтом, только набирался опыта, а группу вел великий Марат Измайлович! Главврач остановился за кустами, его даже никто не заметил, кроме меня. Он стоял и наблюдал за нами. Светило солнце, и дул приятный ветерок – отличная тогда выдалась погода! Участники с позитивным настроем обсуждали заданную тему, причем откликались даже безнадежные хроники. После занятия он вызвал заведующего и меня на ковер и выразил нам полное доверие, настолько был впечатлен увиденным! Он не предполагал, что наши больные могут остроумно шутить, задорно смеяться и вести продуктивные диалоги. Главрач наглядно убедился в эффективности психотерапии. Но это был не переломный момент. Тогда мы только начинали долбить стену отчуждения с психиатрами, а потом спустились приказы свыше, запустив ломку стереотипов. Ты уловила суть?

– Да, впечатляет! Значит, придется разобраться в себе. Может, я ошиблась с выбором? Осталась бы психиатром на ставке и не задавалась риторическими вопросами.

– Брось! Ты отлично справляешься! Настоящий психиатр всегда психотерапевт. Убедить принимать лекарства – большое искусство, а менять дозировку – вообще мастерство.

– А когда психиатрам общаться с больными? – жаловалась доктор Кирова. – Они завалены картами. Куча бумаг, шею от стола не поднимешь.

– Поэтому мы им в помощь. Бригадный подход. Слышала? Сейчас дела обстоят куда проще, чем пять лет назад. Тебе нужно заняться психотерапией неврозов – более благодарное занятие, но отнимает не меньше, а может, и больше сил. Здесь невротиков днем с огнем, но депрессивных пациентов достаточно. Почему бы не ставить их на ноги? Они обязательно отзовутся и оценят твои вложения!

– А может все-таки вернуться в психиатрию? Там все по алгоритму, а в психотерапии ничего не понятно, даже кажется, что я занимаюсь ерундой.

– Не мне тебя уговаривать, – вздохнул Борис. – По-моему, ты сейчас на своем месте.

…В среду Борис остался в отделении после дежурства – стандартная ситуация, когда преодолев тяжелую смену, предстоит выдержать восьмичасовой день, или уйти на тридцать минут пораньше с молчаливого разрешения руководства. Ночь выдалась спокойной. После планового обхода он заполнял выписки, которым не было ни конца, ни края, и даже выспался, привыкнув к постоянному ожиданию экстренных поступлений, хотя в приемном покое предусмотрен отдельный дежурант.

Умывшись и почистив зубы, Борис допил остывший кофе с вчерашним бутербродом, отчитался администрации и передал полномочия сменщику, с рокерской челкой вернувшись в свой кабинет. По вторникам и пятницам он посещал тренажерный зал, чтобы поддерживать себя в оптимальной форме, но сегодня желал поскорее рухнуть в постель и застыть мертвым сном, отключив телефон и будильник.

Сонную тишину нарушил громкий стук в дверь. Борис вздрогнул и поднял голову. Напротив возникла настороженная женщина с тусклыми синяками под влажными, заплаканными глазами, привередливо осматривающая голые стены и пожелтевшую штукатурку.

Борис поздоровался и попросил присесть. Пациентка грузно опустилась на стул. Из-за угла промелькнула вальяжная медсестра, положив на стол амбулаторную карту с последней выпиской.

Прочитав заключение, Борис определил, что утренняя незнакомка – постоянный клиент их учреждения, но пока к психотерапевту не обращалась.

– Марфа Васильевна Соломатина?

– Да!

– Вы по направлению или сами?

– От Хлебникова. Уже никому не верю, но очень нуждаюсь в помощи, мне некому выговориться. Ему некогда возиться со мной, он меняет препараты, спрашивает, как я ем, как сплю, пишет что-то ужасным почерком, ухмыляется как маньяк и приглашает показаться через неделю. Одно, и тоже без всяких сюрпризов. Я теряю терпение, надоело принимать таблетки. Только ничего хорошего не замечаю, только заторможенность и сонливость. Вы ведь не назначаете лекарства?

– Нет, я занимаюсь психотерапией, – рассудительно ответил Борис, подавляя зевоту. – Что вас сейчас беспокоит? Будем выяснять по порядку.

– Я опять должна рассказать с самого начала? Как это утомительно!

– Можно вкратце, а я потом уточню информацию у Вадима Петровича.

– Откуда вы его знаете?

– У нас тесный, сплоченный коллектив. И все друг друга знают лично.