Истории, рассказанные у камина (сборник)

Есть не так много способностей, которые мы называем «медиумистическими», а святой Павел звал «дарами духовными» {246}, которыми не обладал бы Хоум. Более того, отличительной чертой его психической силы является именно разносторонность. Обычно мы различаем медиумов, обладающих прямым голосом, медиумов, имеющих дар трансовой речи, ясновидцев и физических медиумов, но Хоум был всеми четырьмя сразу. Перечисляя «дары» святого Павла, можно сказать, что он обладал «словом мудрости» и «словом знания» (о чем говорит тот факт, что в состоянии транса он рассказывал о загробной жизни). «Дар исцеления» также был ему присущ, его исцеления юного де Кардонна от полной глухоты и мадам де Лакине от паралича вошли в историю. «Чудотворение» он проявил, когда во время его сеансов стены здания сотрясались от неведомой силы. Способность к «различению духов» не покидала его ни на минуту. Впрочем, о «пророчестве» и «истолковании языков» свидетельств не сохранилось. Насколько известно, он мало что знал о других медиумах и не был лишен той «ревности спирита», которая столь характерна для этих чувствительных натур. Миссис Дженкен, ранее известная под именем Кейт Фокс, была единственным медиумом, с которым он дружил.

Он не терпел обмана в любых его проявлениях. Порой это заходило даже слишком далеко, и на все спиритические манифестации, которые отличались от его собственных, он смотрел с подозрением. Свое мнение, которое он с изрядной прямотой высказал в своей последней книге «Огни и тени спиритизма», вызвало обоснованное недовольство среди остальных медиумов, считавших себя людьми не менее честными, чем он. Нужно сказать, что он бы только выиграл, если бы шире был знаком с тем, что происходило в мире медиумов вокруг него. Так, он всегда горячо протестовал против проведения сеансов в темноте, хотя опыты с эктоплазмой, которые являются физической основой для любых материализаций, показали, что любой свет, кроме пропущенного через красный фильтр, для нее губителен. Хоум мало занимался полной материализацией по сравнению с жившими с ним в одно время миссис Флорри Кук или мадам де Эсперанс, или с нашей современницей медиумом мадам Биссон, поэтому в своей работе вполне мог обходиться без полной темноты. Так что в этом его мнение было не справедливым. Кроме того, он прямо отрицал возможность прохождения материи через материю, поскольку его собственный феномен не принимал такую форму. Но мы знаем о поразительных примерах, доказывающих то, что при определенных обстоятельствах материя все же способна проходить через материю. Даже птицы экзотических пород проникали в помещения, в которых проводились сеансы при условиях, исключающих подлог, а опыты с древесиной, проходящей через древесину, которые проводились в присутствии Цёльнера и других лейпцигских профессоров, были вполне убедительны, если верить рассказу знаменитого физика о его работе со Слейдом, которую он описал в своей «Трансцендентальной физике». Таким образом, то, что он осуждал и отрицал наличие у других медиумов сил, которыми не обладал сам, можно назвать незначительным недостатком его личности.

Кое-кто может поставить ему в вину и то, что он чаще направлял свои послания сильным мира сего, а не простому трудовому люду. Вполне вероятно, что Хоум обладал достоинствами, но имел и недостатки, присущие любой артистической натуре, и что в атмосфере изысканности и утонченности он чувствовал себя спокойнее и увереннее, испытывая неприязнь ко всему некрасивому и убогому. Насколько известно, именно шаткое здоровье не позволило ему взять на себя какую-либо более сложную миссию. Постоянные кровотечения заставили его стремиться к приятной и спокойной жизни в Италии, Швейцарии и на Ривьере {247}. Да и для выполнения его миссии, помимо самопожертвования, важнее было донести свое послание до лаборатории Крукса или двора Наполеона, чем до толпы. Толпе, чтобы поверить в истинность какого-либо явления, необходимо научное подтверждение или слово известного человека. Если этого не произошло, то в этом виноваты закоснелые в своих представлениях люди науки и мыслители тех лет, но никак не сам Хоум, который как демонстратор со своей ролью справился идеально, оставив не обладающим такими талантами людям осознать и донести до остальных его послание. Он не изображал из себя ученого, он был материалом для изучения и страстно желал, чтобы люди вокруг него смогли осознать все, что он может дать миру, чтобы наука повернулась лицом к религии, а религия нашла опору и поддержку в науке. Когда смысл послания Хоума будет раскрыт полностью, неверующих будут обвинять не в нечестивости, а в обыкновенном невежестве.