Истории, рассказанные в темноте (ЛП)

   - Я мог бы прийти и на Харли-стрит. Это всего лишь в часе езды отсюда. В конце концов, почему бы и нет? Вы ведь проделываете этот путь регулярно изо дня в день, из года в год, почему бы мне хоть раз не повторить ваш маршрут? Не знаю, почему мне пришло в голову раньше обратиться к вам, наверное, потому, что вы всегда заняты.

   - Я? Занят? Конечно, занят. Но не настолько, чтобы не найти времени для больного друга.

   Вайатт тяжело вздохнул.

   - Один из редких свободных дней, и тот оказался испорчен - и все из-за меня. Мне кажется, старина, я должен вам возместить эту потерю - определенно потерю - чем-то соответствующим.

   - Не говорите так; мне ничего от вас не нужно; давайте думать, что я просто шел мимо, и заглянул к вам, проведать, почему бы нет? Кроме того, я не отдал бы свой свободный день ни за какие вознаграждения. Почему? Я заработал больше денег, чем могу потратить. Но я вправе отказаться от отдыха ради своего пациента. Тем более, если этот пациент мой старинный друг.

   - Вы... вы очень добры... вы необыкновенно добры...

   - Вернемся, однако, к вашей проблеме. Почему вы не послали за мной прежде - разве вам не было известно, что вы больны?

   - Я меня были смутные подозрения. Но я... я не хотел думать об этом.

   - Следовательно, вы дождались того момента, когда все стало очевидным, и мне хватило одного поверхностного взгляда, чтобы понять это. Мне кажется, вы вели себя не лучшим образом. Скажите: чего вы боялись? Что я могу вам навредить?

   - Нет, нет, - пробормотал Вайатт. - Конечно же, нет. Но я не знал, что могу умереть. - Последовала длительная пауза, глаза Вайатта расширились. - О, Боже! Боже!.. - Он осекся.

   - Что с вами? - спросил доктор Холлинг.

   - Я не могу умереть! - прошептал Вайатт. - Это... это... этого не может случиться!

   - В конечном итоге вы согласитесь с тем, что можете умереть, - сказал доктор Холлинг. - Более того, все мы умрем. Однако, если вы и дальше будете терзать себя мыслями о смерти и доводить себя до ужасного состояния, то умрете раньше, чем могли бы. Если же вы будете избегать всякого рода стрессов, то проживете еще лет десять или двенадцать. Вы богаты, не честолюбивы, не заняты тяжелым трудом, ни к кому не привязаны страстью. Крайне маловероятно, чтобы стресс пришел к вам извне, а потому позаботьтесь, чтобы он не возник внутри вас.

   - Да-да, конечно, вы абсолютно правы. Я обязательно возьму себя в руки, - произнес Вайатт, однако все еще взволнованным тоном. - Это всего лишь минутная слабость. Десять-двенадцать лет по меньшей мере, при абсолютной умеренности, спокойной жизни, без всплеска эмоций и так далее, кто знает, может быть, этот срок не предел?

   Врач взглянул на него с любопытством, однако ничего не сказал.

   - Вот видите - я в полном порядке. Я снова владею собой. А теперь скажите мне, что со мною?

   - Сердце, - коротко произнес доктор.

   - Мне это известно, - сказал Вайатт, снова начиная раздражаться. - Я хочу знать, как называется мое заболевание и какими осложнениями оно грозит.

   - И не подумаю. Если бы я это сделал, вы бы непременно принялись искать вашу болезнь в древнем издании "Теории и практики медицины" Робертса и нашли бы нечто более или менее похожее, что никак не принесло бы вам пользы.

   - Другой врач на вашем месте рассказал бы мне все.

   - Черт возьми! Ну так подите и спросите его, - тихим голосом произнес доктор Холлинг. - Но кого бы я меньше всего ожидал встретить в кабинете другого врача, так это своего старого пациента.

   - Конечно же нет. Это я так, к слову. Я не настолько глуп, чтобы искать другого врача, скажу более, я никогда не помышлял об этом. И конечно, мне известно, что вы лучший из всех, кто занимается сердечными болезнями. Как видите, я не настолько невежествен в медицине, как это можно подумать.

   - В таком случае, - рассмеялся доктор, - могу пожелать вам быть в два раза невежественнее, или в тысячу раз ученее, как вам будет угодно.

   Позвали к столу. Доктор поднялся, все еще улыбаясь. Несчастный Вайатт на протяжении обеда делал все, лишь бы избавиться от депрессии, тяжелым грузом навалившейся на него, но не преуспел в этом. Он все время говорил о своей болезни, постоянно возвращаясь к рассуждениям о смерти. Доктор Холлинг старался избегать этой темы, заговаривая о растущей стоимости окрестных земель; Вайатт был землевладельцем. Но тот слушал его вполуха, его глаза на желтого цвета лице были печальны. Что проку, даже если бы ему предложили все земли в мире?

   В лучшие времена Вайатт был прекрасным собеседником и душой компании; но когда болезнь поразила его сердце, осенние мотивы овладели его душой. И доктор знал это.

   И еще он знал, что его старый друг теперь стал его пациентом; а потому, когда карета его удалялась от белого дома, в глазах его также застыла грусть.

* * *