Истории Ворона

Отец сразу подхватил прозвище внука: «А что, похож». Мама не приняла: «Клички только у животных. У моего единственного внука имя есть». Но ведь Маугли, Маугли! Тот, что из советского мультика: длинноволосый, смуглый, разговорчивый только с животными.

– Хорошо, – сказал Артем и поспешил перевести тему: не хотел про Маугли – слишком близко к разводу и одиночеству. – Пап, ты не в курсе, что на Охотничьей такое хитрое достраивают?

Улочка клонилась к новостройкам. Навес закончился, ступенчатый забор – нет. Над слепым зданием темнело небо, затхлое и отечное.

– А подробнее? – спросил отец.

– Ну, здание подковой, без окон. На пустыре напротив ТЭЦ.

– Понял. – В голосе отца появился профессиональный интерес: как-никак, больше сорока лет в архитектуре. – Там областной суд новое здание планировал, но в итоге не срослось. Много построили?

– Уже стены утепляют. А кто планировку района делал?

– Столица. Институт градостроительства.

– Ясно. Можешь узнать, что по итогу построили?

– Конечно. В понедельник спрошу у Романыча. Только напомни.

– Добро… – Ветер раздул ветровку, будто под ней пряталось еще одно тело; Артем застегнулся под горло. – Подожди…

– Что такое? – спросил отец – видимо, что-то почувствовал в его голосе.

Действительно – что?

Артем резко остановился. Рука с телефоном опустилась к бедру. Он прислушался к тому, что происходило за временным ограждением.

Этот звук…

Артем не мог его опознать. Быть может, звуков было несколько, из разных источников – привычные шумы стройки на сильном ветру, шелест мусора, теньканье кровельной стали, скрипы строительных лесов, и вместе они звучали по-новому, как-то тревожно… имитируя жизнь. Преследование.

За воротами кто-то стоял. Он, этот кто-то, еще минуту назад двигался за забором параллельно Артему… судя по звуку, не шел, не крался, а именно перемещался неведомым способом, для которого меньше всего подходят ноги.

Зажглись фонари. Один на углу стройки, парочка за спиной, остальные через дорогу – вдоль жилой многоэтажки, мимо которой Артему предстояло пройти: нырнуть в арку за окнами парикмахерской, пересечь детскую площадку, у Департамента охраны свернуть налево, и вот – дом, новый дом.

Он смотрел на ворота, ведущие на странный строительный участок, и ощущал за ними черное напряжение.

Когда не хватает информации, мозг домысливает увиденное или услышанное. Опираясь на визуальный опыт, тысячи образов из прошлого, достраивает картинку. Включает режим испуганного художника. Так в темноте часто мерещатся чудовища, а в шуме ветра – голодное завывание…

Что он увидит, если ворота распахнутся?

Кто там может стоять в это время?

Кто-то из рабочих?

«Снегирь».

Артем хмыкнул, подался к воротам, протянул руку, и тут понял, что в ней зажат телефон.

В это мгновение раздался сыпучий звук – с таким звуком щебень, вылетев из форсунки машины-ремонтера, встречается с дорожной выбоиной, – накатил и жахнул в ворота с той стороны.

От удара створки ворот металлически брякнули, но замок удержал их вместе. В вертикальную щель на мгновение проник мерцающий серебристый свет – лишь на мгновение. Сыпучий звук откатился.

Ворота вздрогнули от повторного удара. Артем тоже вздрогнул, слабо, стыдливо; мышцы натянулись от напряжения. Он открыл рот, будто собирался обратиться к тому, кто с разгона бился в ворота. Сказать: «Хватит».

Он ждал третьего удара, но его не последовало.

Ощущение скованности прошло. В темноте шелестел тихий голос, низко, у самых ног. Артем медленно опустил взгляд и увидел оброненный телефон.

Голос шел из динамика. Его звал – из другого мира – отец.

Артем присел и поднял телефон.

– Да, пап… да, нормально… просто показалось.

– Точно все нормально? – переспросил отец, скорее всего, под нажимом мамы. Артем слышал ее голос.

– Ага.

За воротами было тихо.

Он развернулся и пошел. Почти побежал. Отец спрашивал о чем-то неважном – он отвечал. Сворачивая в арку, Артем обернулся.

Неработающие фонари на территории стройки напоминали неподвижные черные пальцы, которые вылезли из земли и окаменели, чтобы вечно указывать в незнакомое небо. Ветер стих, район затаил дыхание – задыхался.

Артем зашел в мини-маркет на первом этаже соседнего дома. Внутри было душно, едва уловимо пахло гнилыми овощами. Артем выбрал вишневый сок и шоколадное печенье. У стеллажей достал телефон. Экран треснул, но показывал.

– Привет, молодежь!

У холодильников с пивом стоял мужчина в безрукавке на голое тело, лысый череп глянцево блестел. Мужчина протягивал руку.

– Здравствуйте, – сказал Артем; знакомые черты и фигура сложились в имя.

Дядя Сережа – отец одного из старых дворовых товарищей. Правда, «дядей Сережей» он был для Артема лет двадцать назад. Артем пожал протянутую руку. Кисть и предплечье дяди Сережи покрывали бледно-синие наколки.

– Какими судьбами? – спросил дядя Сережа, не отпуская кисть Артема.

– Квартиру здесь купил.

– О! В каком?

– В пятом.

– А я в третьем. И Димка мой в четвертом.

– Знаю. Встретил недавно.