Истории замка Айюэбао

Он и сам не знал, зачем накинул себе ещё два года — может, для храбрости. Женщина улыбнулась:

— Почти мой ровесник.

Только теперь он внимательнее смог её рассмотреть и увидел, что она действительно примерно одного возраста с ним, круглолицая, с вздёрнутым носом и очень крупными руками. Одной рукой она сжимала руль, другой извлекла откуда-то яблоко и, откусив от него, отдала своему пассажиру. Тот покачал головой, но на душе у него потеплело. Девушка надавила на педаль газа, трактор взревел и рванул вперёд. Баоцэ восхитился тем, как она сумела приручить такую своенравную махину.

Наступали сумерки, сорок ли пути подошли к концу.

— Где ты остановишься на ночлег? — спросила она.

— Я… Я не знаю, — промямлил Баоцэ, словно не понял вопроса.

Девушка приветливо предложила:

— В нашей коммуне есть постоялый двор, недалеко от нас, отдохни там.

— Я…

Она отвернулась и, глядя прямо перед собой, проговорила:

— Здоровенный парень, а такой мямля. Скукотища!

И замолчала. Видневшаяся впереди деревня становилась всё ближе, юноше хотелось выпрыгнуть из кабины. Девушка остановила трактор у какого-то широкого двора и уставилась на юношу. Он не знал, как благодарить её. Спрыгнув вниз, он сказал:

— Ты очень хорошая.

После этого он, не оборачиваясь, зашагал вперёд; ему хотелось как можно скорее исчезнуть. Когда он уже собирался свернуть на узкую деревенскую тропку, трактор снова с шумом поравнялся с ним, и девушка за рулём, склонив голову, крикнула:

— Залезай! Я отвезу тебя в одно местечко, на сегодня моя смена закончена, у нас там есть свободные койки, как-нибудь уляжемся!

Больше ни о чём не думая, он сразу же залез в трактор.

Во дворе, где находилась стоянка тракторов, девушка отвела его в какую-то грязную комнатёнку и, указав на кровать, ушла. Становилось всё темнее. Юноша на ощупь достал из рюкзака таро и перекусил, а затем вышел, чтобы поискать воду, и столкнулся с водительницей трактора, утирающей губы. Словно только сейчас вспомнив о еде, она сказала:

— В столовой кое-что осталось, стой здесь, никуда не уходи.

Она пустилась бегом и вскоре вернулась, неся перед собой пиалу. В пиале оказались чёрный хлебец, маринованное яйцо и немного солёных овощей. Запах еды был настолько соблазнителен, что юноша не удержался, схватил угощение и принялся уплетать. Девушка наблюдала за ним с довольным видом. Когда он прикончил ужин, она принесла ему термос. Пока он пил, девушка сказала:

— Меня зовут Сяо Гоули, а тебя?

— Меня зовут Лю Сяосян, — скромно ответил он, — я из деревни Саньдаоган.

— Я тоже из деревни, потом поступила сюда, на станцию сельхозтехники.

Он хотел было похвастаться, что раньше работал на школьном заводе и разбирается в сельскохозяйственной технике, но вовремя одёрнул себя: «Идиот! Об этом ни в коем случае нельзя рассказывать…»

Наутро, когда он уходил, Сяо Гоули долго провожала его взглядом, а потом крикнула вслед:

— Давай я тебя ещё немного подвезу!

Его с громыханием нагнал трактор, и юноша влез в кабину. Девушка сунула ему в руки горячий батат.

— Всё равно я сегодня выходная, — сказала она, вертя баранку, — почему бы тебя не проводить? Я подвезу тебя на восток ещё двадцать ли, а уж дальше ты сам как-нибудь. Когда вернёшься домой, будешь вспоминать о нашей станции?

Ему осталось пройти ещё целых сто восемьдесят ли. Попрощавшись со своей провожатой, Баоцэ почувствовал, что никогда в жизни больше не встретит такого прекрасного человека, как Сяо Гоули. Он мысленно пообещал себе, что на обратном пути обязательно с ней повидается, а потом, когда у него появятся деньги, купит ей самый хороший подарок. Размышляя так, он спешно продолжал путь и за первый день проделал восемьдесят ли. «Учитель, я иду не останавливаясь, мне осталось всего сто ли, а на душе очень тревожно. Я не знаю, что говорить, когда встречусь с вашим отцом, и поверит ли он мне». Обращаясь к учителю, юноша чувствовал, как ноги его наливаются свинцом. Последние десять ли казались ему бесконечными, он то и дело останавливался, осматривался по сторонам, словно стараясь запомнить дорогу и запечатлеть в памяти окружающие дома и поля. Вдалеке он увидел горный хребет. А! И здесь тоже горы! По склонам были разбросаны дома. Значит, это и есть Циндао? Он приподнялся на цыпочки и посмотрел вдаль, предвкушая, как постучит в дверь, и бесконечно представляя себе, как встретится со стариком. Этот старик, угодивший в тюрьму, и сам оказался в беде, и сыну принёс несчастье.

Следуя по дороге, ведущей вверх по склону, юноша вышел на оживлённую улицу. Здесь людей было куда больше, чем в уездном центре, они сновали туда-сюда, а говор у них тоже напоминал птичье чириканье. Он попробовал говорить с ними на том птичьем наречии, которому сам недавно научился, и оказалось, что они друг друга понимают.

— Это Циндао?

— Ха! До Циндао ты ещё не дошёл, до него ещё день пути, несколько десятков ли на юго-восток!

Юноша остолбенел:

— Разве? Но по карте получается, что Циндао здесь.

— Хи-хи, только дураки карте верят! — бросил его собеседник и удалился.