Истории замка Айюэбао

Тот инцидент не получил широкой огласки, но после него сразу же подоспели полицейские машины, и потом более месяца сюда наведывались следователи. Тем временем Чуньюй Баоцэ не хотел уступать ни на йоту и решительно пытался отвоевать у конкурента свои позиции. Обвязав голову траурной повязкой, он некоторое время провёл вместе с родными погибших шахтёров, которые явились за их останками. В это время Комиссар, взяв с собой толстую стопку докладов и вещественные доказательства, отправилась в дальний город к Начальнику. Среди вещдоков у неё были карта с отмеченными на ней подземными выемками, сделанными за много лет, запись устных показаний по делу о поножовщине в руднике, фотографии охранников, приставленных к найденной жиле, и их орудия убийства, аудиозапись свидетельских показаний членов семей пострадавших, окровавленная одежда и фотографии тел погибших. Точно такой же набор материалов и улик она передала местным органам власти. Подтяжкин, просчитав заранее самые страшные последствия, уже приготовился сесть на несколько лет в тюрьму, в связи с чем обратился к Баоцэ, своему двоюродному дедушке, чтобы тот его вызволил. Однако в конце концов расследование так ничем и не закончилось. Причина была в том, что инцидент произошёл на глубине в сотню метров, обе стороны предоставили вещественные доказательства и улики, которые противоречили друг другу и, по сути, ничего не доказывали. В конце концов органы лишили охрану конкурента права держать при себе оружие и заново строго пересмотрели границы между двумя шахтами, а для пущей безопасности выделили между ними ничейную территорию. Но самым невероятным было то, что две трети той богатой золотой жилы оказались на территории корпорации «Лицзинь». Конкурент, глубоко уязвлённый такой несправедливостью, с тех пор десять с лишним лет не осмеливался ни на шаг нарушить подземную границу. «Лицзинь» же напечатала для начальства рабочий проект, на котором были указаны точки инфильтрации подземных вод в местах добычи, а затем в самое сердце рудника была протянута колея для тележки.

Как жаль, что всё это в прошлом, и ту захватывающую страницу жизни корпорации перевернули навсегда. Нечто подобное случалось также, когда они имели дело с налоговым таможенным судом; всюду их подстерегали сплошные тайны и интриги! Это был пугающий и потрясающий опыт, но корпорация была полна решимости добиться победы, и так было всегда. Подтяжкин не сомневался в справедливости сказанного председателем Чуньюем: никакая учёная степень, даже самая высокая, не превзойдёт его «бродячих университетов». И не просто не превзойдёт — ей до этого очень и очень далеко. Он и не помнил уже, когда у дедушки начал остывать пыл; быть может, он и впрямь постарел, и единственное, чего он хочет от жизни, — это спрятаться в свою раковину. Он всё больше времени проводил за чтением книг, был неразговорчив, но иногда на него находило шутливое настроение. Подтяжкин часто не мог понять, чего на самом деле хочет этот человек, не мог отличить, когда тот говорит серьёзно, а когда лукавит. Временами Чуньюй Баоцэ напоминал выжившего из ума монарха, который тиранит своих министров, опасаясь, что они плетут заговоры, и который так и напрашивается на то, чтобы его однажды убил молодой бесстрашный воин. Так думал Подтяжкин, покидая зал, и сам пугался своих мыслей.

Глава 11 Раздвоение

1

В два часа ночи Комиссар позвонила из какой-то деревеньки близ шотландской границы и была необычайно болтлива, что казалось совсем на неё не похоже. Чуньюй Баоцэ понял, что она переживает по поводу дочери. Жизнь — непростая штука, всё время хлопочешь не покладая рук, а потом, на склоне лет, приходится ещё переживать за детей. Уловив на том конце провода его вздох, она сказала:

— Ты занимайся своими делами, а в её деле денежные потери неизбежны. Ты тоже держи себя в рамках. Я слышала, в замке появилась ещё одна женщина — так?

Он затаил дыхание, кашлянул и втянул носом воздух:

— Это по работе, корпорации нужны красивые талантливые женщины. Ничего особенного, успокойся, вернёшься — сама всё увидишь. Да-да, жизнь вошла в нормальную колею, теперь здесь всё встало на свои места, полный порядок, — расплывчато объяснил он.

На том конце провода холодно усмехнулись:

— Я вернусь не так скоро. Здесь хороший воздух, и малыш Очкарик просто умница. Так что ты занимайся своими делами, — и она повесила трубку.

Потирая полусонные глаза, он налил себе стакан холодного виноградного сока и, прихлёбывая, пробормотал:

— Ну и длинные уши у неё, однако.

Сон как рукой сняло, он оделся и вышел в коридор. Там стоял тягучий запах солода и абрикоса. Он несколько раз жадно вдохнул. В памяти всплыли уже начавшие желтеть абрикосовые деревья на краю редкого пшеничного поля в горной впадине — это был их аромат. Не включая света, он стал пробираться по коридору на ощупь. Бледно-зелёные цифры на табло показывали, что кабина лифта находится этажом выше. Чуньюй Баоцэ поднял руку, но так и не нажал на кнопку вызова.