Истории замка Айюэбао

— А разве представление не может усилить рвение к труду? Специалисты в области литературы и искусства часто говорят, что настоящие произведения искусства вдохновляют, разве нет?

У Шаюань попросту махнул рукой:

— Запевки — это не произведение искусства.

Оу Толань улыбнулась, но тут же сделала серьёзное лицо и, глядя на спорщика, возразила:

— Вы ошибаетесь, это самые прекрасные произведения искусства, созданные трудовым людом в процессе повседневной деятельности, и они могут стать бессмертными произведениями.

У Шаюань скорчил озорную гримасу:

— Господи, так выражаются только такие книжные черви, как вы! Мы в Цзитаньцзяо до такого и во сне не додумались бы. Когда крупная рыба уже почти в руках, разве станут рыбаки тратить время на праздную болтовню? Вдох-выдох, выкрики, и вот уже рыба на берегу. Конечно, выкрики тоже пробуждают азарт. Сейчас уже такого нет, за рыбой в море выходят на моторных лодках, да и рыбы-то уже не так много, никому больше в голову не придёт тащить сети и орать запевки…

— Таким образом, — Чуньюй Баоцэ посмотрел на обоих своих собеседников, — изучение рыбацких запевок — на самом деле охрана культурного наследия, и эта работа имеет огромное значение. Правда же? Правда-правда, я так считаю.

У Шаюань скользнул взглядом по Оу Толань:

— В деле охраны культурного наследия спешки не требуется. Для меня вопрос первоочередной важности — защита Цзитаньцзяо. Бульдозеры гудят даже ночью, этот дьявольский план мог придумать только сумасшедший — нарочно для того, чтобы жители побережья просыпались среди ночи в холодном поту. Госпожа Оу Толань, вы ведь знаете, какими серьёзными могут быть последствия? Не кажутся ли вам неуместными рассуждения о рыбацких запевках в такое время?

Оу Толань ойкнула:

— Простите меня, просто председатель об этом заговорил, извините…

Уши У Шаюаня вновь покраснели, и он взглянул на Чуньюй Баоцэ:

— Ну конечно, ему настроение позволяет. Он всем доволен. Он наслаждается вашими возвышенными рассуждениями о запевках. Но у меня, простого жителя Цзитаньцзяо, как и у остального населения, в эти дни нет настроения для запевок!

Чуньюй Баоцэ быстро нашёлся с ответом:

— Ты ошибаешься, почтенный, тот бородатый хозяин гостиницы даже спел для меня собранные недавно запевки! Если ты сейчас позовёшь его, думаю, тоже сможешь их послушать… Я вовсе не таков, каким ты меня представляешь, — прошу, поверь тому, что я говорил: наше взаимопонимание перерастёт все разногласия, и мы даже что-нибудь придумаем вместе. — Тут он взглянул на Оу Толань: — Прошу прощения, вы уж извините нас за бесцеремонность, я имею в виду, что нам не следовало у вас здесь разводить полемику…

Выражение лица Оу Толань удивило Чуньюй Баоцэ неожиданно промелькнувшим виноватым выражением. Это вновь напомнило ему, что отношения между этими двумя людьми куда теснее, чем он может себе вообразить.

5

Комната наполнилась бледным оранжево-красным светом, на смену которому обычно приходят сумерки. Всё оставшееся время трое старались поддерживать дружелюбную атмосферу. Они заговорили на отвлечённые темы. Оу Толань спросила, привык ли Чуньюй Баоцэ жить в деревне: по условиям жизни она ведь явно уступала корпорации «Лицзинь». Тот ответил в таком ключе: как и вы, я всей душой полюбил это место, поэтому и приезжаю сюда раз за разом и всё меньше хочу уезжать.

— Как я уже говорил господину Шаюаню, я в основном отошёл от дел корпорации; из моих неуклюжих сочинений вы поймёте, как я люблю писательский труд! Несмотря на всяческие помехи и неверно избранный путь, я всё-таки занялся этой профессией. Так же, как человек, который всегда возвращается к корням, я вновь обратился к тому делу, к которому питал страсть изначально. Времени у меня в обрез, поэтому для меня так важно, что я встретил вас двоих в этом сказочном месте…

— Ну и удивили же вы меня! — Оу Толань снова выразила своё изумление по поводу полученной от него посылки. — Когда я открыла коробку и увидела ваше имя, то решила, что это розыгрыш. Если бы я знала, что вы, руководитель гигантской корпорации, ещё и столько пишете! Я же, всю жизнь посвятив исследованиям и научным трудам, до сих пор выпустила всего три небольших книжонки, а четвёртую пишу уже больше трёх лет, и то пока ещё лишь половина готова.

— Но это же совсем другое! Я не так тщательно и скрупулёзно к этому подхожу, как вы. Так, черкну несколько сумбурных строчек в свободное время… Мне понадобилось немало смелости, чтобы презентовать вам свои книги. Зато написаны они искренне и с душой.

— Сколько времени коту под хвост! — вдруг пробурчал У Шаюань, молчавший всё это время.