История

Книга 2-я. Неудачное противодействие Андроника сицилийцам (1).— Его приготовления к защите Константинополя. Беспечность, роскошь, стража, собака, жестокость Андроника (2).— Добрые качества Андроника, его милосердие к бедным и заботливость о делах государственных (3).— Речь Андроника о нерадении прежних императоров (4).— Строгость Андроника обезопашивает участь несчастных, потерпевших кораблекрушение. Распоряжения Андроника, клонящиеся к упрочению общественного благосостояния. Его справедливость к подданным и строгость к притеснителям народа. Его любовь к ученым и нерасположение к богословским спорам (5).— Статуи, воздвигнутые Андроником. Возобновление храма 40-ка мучеников (6).— Жестокое намерение Андроника казнить смертью всех, заключенных в темницы, равно как и всех их родственников (7).— Приговор, составленный по этому случаю. Протест против него Мануила, сына Андроникова (8).— Андроник хочет узнать чрез волхвователей, кто будет его преемником (9).— Убиение Агиохристофорита, который хотел схватить Исаака Ангела. Исаак убегает в храм и возмущает народ (10).— Тщетные усилия Андроника остановить мятеж. Иоанн Дука домогается престола; но народ провозглашает императором Исаака Ангела. Бегство Андроника (11).— Чернь разграбляет дворец. Взятие в плен Андроника и его мучительная смерть (12).— Наружность Андроника; его образ жизни; его погребение и пророчество о его погибели (13). {X}

Никиты Хониата

История,

НАЧИНАЮЩАЯСЯ

С

ЦАРСТВОВАНИЯ ИОАННА КОМНИНА.

1. История придумана на общую для всех пользу в жизни; из нее немало выгод могут извлечь люди, стремящиеся к совершенству. Зная события давно минувшие, она и объясняет свойства человеческие, и сообщает разнообразную опытность тем, кто имеет душу возвышенную и питает врожденную любовь к добру. Осмеивая порок и превознося добродетель, она людей, склонных к добру и злу, большею частью удерживает от зла и побуждает преуспевать в добре, если только они не от постыдной привычки и не от дурных наклонностей не радят о многолюбезной добродетели. К тому же люди, вошедшие в историю, становятся некоторым образом бессмертными, хотя они заплатили дань смерти и давно уже окончили свою жизнь; потому что о них хранится хорошая или дурная слава, смотря по тому, хорошо или худо они жили. Душа их перешла в другую жизнь, и тело разложилось на свои составные части, а {1} о том, что они сделали в жизни, будут ли то дела святые и праведные или беззаконные и ненавистные, жили ли они благополучно или испустили дух в несчастии, громко говорит история. Поэтому история справедливо может быть названа также и своего рода книгой живых, и звучной трубой, которая как бы из могил воскрешает давно уже умерших и выставляет их на вид всякому желающему. Таково-то, сколько я могу сказать вкратце, значение истории! А самим занимающимся ею она столько доставляет удовольствия, что, конечно, никто не будет столь безрассуден, что почтет что-нибудь другое более приятным, чем история. В самом деле, что могли бы знать и о чем могли бы рассказывать охотникам послушать лишь люди состарившиеся, и прожившие больше Тифона*, и трехсотлетние старики, если бы они, оставаясь еще в живых, расшевелили свою память и отрыли в ней дела давно минувшие, то самое расскажет и любитель истории, хотя бы он еще не вышел из возраста юноши. Посему-то и я не решился пройти молчанием столь многих и столь важных событий, которые совершились в мое время и несколько раньше и которые достойны памяти и повествования. И вот эти-то события я и делаю известными потомству в настоящей моей книге. {2}