История

— Вряд ли — Хват тяжело вздохнул — он малый исполнительный. Сказали не гнаться за отступающими, если что, он и не погонится. Надеюсь, что он забил болт на дисциплину в этот раз…

— Тут он где-то, если… — Я не договорил — с нами был рядом, потом потерялись. Надо где-то здесь искать. Пацан ещё с моим клевцом должен быть. Ярик знает о ком я., тоже бы найти…

— Поищем, отец — сын положил руку мне на плечо — сейчас надо идти к Сильверу!

— Сильвер! Он жив! — вот это радость так радость! Но глядя в глаза Артёма я понял, что слишком поторопился…

— Он плох, совсем плох! Надо торопиться. Мне кажется он и держится только для того, чтобы с тобой повидаться…

Да, Сильвер был плох. С него даже не стали снимать доспех, когда извлекли из-под завала тел. Никто не надеялся, что он жив, когда его искали, но Сильвер всё-ещё дышал, и даже был в сознании, хотя и стоял одной ногой за кромкой. С такими ранами не живут. Там, у нас, в будущем, с его здоровьем, его точно бы спасли, но не тут…

Правая часть лица представляла сплошное месиво из разодранного мяса, кое где, сквозь чёрные запёкшиеся сгустки крови проглядывала кость. Глаза не было видно. Кажется, он вытек. Челюсть деформирована, скорее всего сломана, борода торчала слипшимися от крови сосульками. Кисть на правой руке почти отсутствовала, так, только рваные остатки вывернутого мяса с торчащими, кое-где белыми костями. Крук просто перетянул руку под локтем ремнём, чтобы остановить кровь. Весь доспех был в прорехах, в двух местах не хватало целых кусков. В одной такой прорехе торчал обломанный кусок тоненького древка. Даже не хочу думать, что там на другом его конце. Всё было очень плохо. Ужасно. Сильвер лежал, еле-еле вздымая грудь. Розовые пузыри тихо вздувались и лопались на губах. Глаз был закрыт.

— Сильвер — позвал я его тихо — Сильвер, друг…

Он услышал, вздрогнул, с трудом поднял веко, долго фокусировал на мне взгляд мутного зрачка, пока, наконец, не признал.

— Фошшть… — еле слышно выдохнул он. — фошшть…

— Я тут, друг, я тут! Как ты!

— Фссё… Сказать… Надо… — раненый говорил чуть слышно, с большими паузами. Все молчали, подавшись к нему, ловя каждое его невнятное слово.

— Говори Сильвер, все сделаем.

— Сын… Падаван… — Сильвер замолчал, кровавые пузыри стали вздуваться и лопаться активней.

— Что? Что Падаван, Сильвер?

— Научит… — собравшись с силами наконец изрёк он.

— Хочешь, чтобы Падаван научил сына вашим знаниям?

— Да…

— Сильвер, друг, клянусь! Всё сделаем! Научим всему, сам буду учить! Вырастим великого воина и охотника, достойного своего отца!

— Лушше… — Губы Сильвера дрогнули в слабой улыбке — лушшее…

— Да, да, лучше! Крепыш с Викой ни в чём нуждается не будут!

— Сын… да. Сын… Вика — он с трудом поднял руку и слабо-слабо похлопал себя по груди — Вика… со… мной…

Я не понял, что он этим хотел сказать.

— Фошшть… шшесстерёнка…

Я бросил взгляд на окружающих и мне тут же, понятливо, передали шестопёр Сильвера. Я проворно подсунул её под вялую руку Сильвера. Он пробежал пальцами по бронзовым зубьям и удовлетворённо закрыл глаз. Видно сил оставалось у него всё меньше.

— Шшесстерёнка… сыну… прошу…

— Конечно, друг! Не волнуйся! И шестерёнку, и кукри, котором ты отсёк голову, всё будет его. Вырастит, будет носит по праву!

— Хорошшо… да… спассиб…

Он замолчал. Только грудь вздымалось всё реже. Молчали и мы. Вдруг он открыл глаз и посмотрел на меня пронзительно и ясно.

— Прсстии… фошшть… не… мохх по друхому!.. Врахх… старый… за мать… за себя… чуть-чуть…

— Я понял тебя, понял. Ты молодец, отомстил старому врагу. Я рад за тебя.

— Да… — умирающий снова слабо улыбнулся — ты феликий фошшть…. фсё понимаешш… Пмни… сын… обещал… — он явно угасал. Речь становилась всё тише, паузы в сё больше…

— Все будет хорошо, Сильвер! Слышишь! Всё сделаем и для Крепыша, и для Вики.

— Сын… — совсем неслышно прошептал Сильвер — Вика… со мной… — веко устало опустилось, на губах надулся и лопнул большой розовый пузырь, лопнул и… всё! Всё! Сильвер умер. Могучий, громогласный, добрый, иногда по детски такой наивный и беззащитный, радующейся каждому новому дню как празднику — умер.

— Господи — я в отчаянии закрыл лицо ладонями — господи-и, что же я Вике-то скажу…

Сарыча нашли. Страшный удар по плечу раздробил кости и самого плёвого сустав, и ключицу, и даже сломал лопатку, даже доспех не помог. Тяжелейший удар. Надеюсь парень умер сразу, от болевого шока, а не мучился, медленно истекая кровью и задыхаясь под ногами бойцов.