История алхимии. Путешествие философского камня из бронзового века в атомный

В это время советская литература все чаще посвящает отдельные главы рассмотрению алхимических теорий. В книге биолога Валериана Лункевича (1866–1941) «От Гераклита до Дарвина» 1936 г. даже приводятся некоторые рецепты, например, по созданию гомункула. В 1959 г. выходит первый массовый художественный роман об алхимии — детская фантастическая повесть Александра Полещука «Великое Делание, или Удивительная история доктора Меканикуса и его собаки Альмы». По ее сюжету главный герой встречает необычайно умную собаку, понимающую по-немецки. Она показывает удивленному герою дневники своего хозяина, потомственного фламандского златодела Меканикуса. В них Меканикус рассказывает о своих предках, пытавшихся добыть философский камень и читавших реально существовавшие алхимические трактаты: «Иогана Исаака Голландца», Немую книгу, Джабира, ар-Рази, Авиценны, Роджера Бэкона. Сам он по просьбе отца изучил новую науку, химию, однако в душе остался златоделом. В ходе повествования Меканикус встречает нового алхимика Эмменса (см. здесь) и разоблачает его метод. Далее он пытается найти старинные алхимические рукописи, принадлежащие его семье, и благодаря им обнаруживает секрет изготовления искусственного пурпура. Начав массовое производство красителя, Меканикус открывает, что в качестве побочного продукта выделяется газ, заставляющий людей видеть странные галлюцинации. Для того, чтобы вылечить пострадавших рабочих, алхимик создает газ-противоядие и тестирует его на собаке. Оказалось, что антидот не только избавляет от галлюцинаций, но и необыкновенно стимулирует память и интеллект — а потому собака становится мыслящей и даже говорящей. После этого открытия Меканикуса похищают злые немецкие священники, стремившиеся овладеть секретом для своих коварных целей. Ученый пишет дневник и письмо с просьбой спасти его, кладет в термос и отдает Альме. В конце концов, сбежав из тюрьмы при помощи военных, он пытается найти политическое убежище в Советском Союзе. В этой книге Полещук не только воспевает древнюю науку, но и критикует «новую алхимию» и трансмутационную истерию на Западе. В ходе повествования он много раз упоминает и подробно объясняет теории средневековых златоделов, даже прилагает таблицу с алхимическими пиктограммами. Книга Полещука, несомненно, колоссально повлияла на восприятие алхимии в Советском Союзе: многие впервые узнали о феномене златоделия именно из нее.

Распространение доступной литературы, посвященной алхимии, а также разрешения на доступ в спецхранилища библиотек (с полками по психоанализу и даже с книгами о тайных науках), полученные некоторыми учеными и представителями творческой интеллигенции, приводят к запоздалому оккультному Ренессансу в СССР. В 1960-е гг. в Москве формируется общество из диссидентов, увлеченных эзотерикой, называемое Южинским кружком — по имени переулка, где в скромном бараке проходили его собрания. У писателя Юрия Мамлеева (1931–2015) собирались различные мыслители, обсуждавшие помимо всего прочего и алхимию, а также практиковавшие измененные состояния сознания. В позднем СССР адептом тайных наук прослыл Евгений Головин (1938–2010) — вместе с другими членами кружка он пытался выудить из открытых фондов Ленинской библиотеки традиционалистскую и эзотерическую литературу и гадал о содержании засекреченных книг по их названиям. Его перу принадлежат посвященные теме священного искусства сочинения «Приближение к Снежной Королеве», «Франсуа Рабле: алхимический вояж к Дионису», «Алхимия в современном мире: возрождение или профанация?» и другие, также он выступал редактором журнала «Splendor solis», копировавшего оригинальное название трактата «Сияние Солнца». Эпатируя публику, к примеру, создав «Черный орден СС» и практикуя собрания в стиле «пьяного корабля Рембо», где участники, крепко напиваясь, читали алхимические или оккультные тексты, Головин вел себя подобно современному художнику, устраивающему перформансы или акции. Также и алхимия была для него чем-то вроде вызывающей художественной техники: он никогда не был ни полноценным ее исследователем, ни практиком.

В конце 1960-х гг. алхимия перестала быть полным табу и в научно-популярных источниках. Ей посвящаются большие статьи в таких известных журналах как «Химия и жизнь», причем большинство из них по своему тону нисколько ни критичны по отношении к древнему ремеслу. В выпусках за 1967 г. встречаются даже алхимические иллюстрации — гравюра из трактата «Книга Ламспринга» и одна работа Брейгеля. В статье «Золото — без философского камня, но по рецептам алхимиков» (28) автор рассуждает о том, что книги златоделов были более оригинальны, чем «90 % современных диссертаций», и оправдывает адептов священного искусства.

Рис. 28