История алхимии. Путешествие философского камня из бронзового века в атомный

Вехой среди печатных алхимических изображений можно считать гравюру Маттеуса Мериана из книги английского мистика Роберта Фладда «Всеобщая история космоса» 1617 г. На иллюстрации (не фронтисписе, однако расположенной почти в самом начале труда) изображена картина соединения макро- и микрокосмов (44). Обезьяна с циркулем в руке, коей управляет обнаженная женщина — воплощенная Природа — является аллегорией искусства и человека, который с его помощью пытается подражать природным творениям. В свою очередь, Природа прикована к руке Господа — истинного творца всех вещей. Внутри десяти кругов, обозначающих сферы неба, семи планет, огня и воздуха, нарисована Земля. Планета также представлена в виде окружностей, маркирующих определенные царства. Все классы живых существ перечислены в первом круге, во втором — различные виды растений, в третьем — металлы и другие вещества, в четвертом — свободные искусства (измерение времени и пространства, космография, астрология, геомантия, арифметика, музыка, геометрия, оптика, живопись и фортификация), в пятом — искусства, связанные с животным царством (разведение пчел, шелкопрядов, производство яиц, медицина), в шестом — с растительным (прививание деревьев и земледелие), а в седьмом — с минеральным (дистилляция). Это сложное изображение прекрасно передает смысл космологии Фладда, основанной на алхимической теории Парацельса и ренессансном герметизме.

Рис. 44

С середины XVII в. на алхимических фронтисписах все чаще появляются не портреты, медальоны, или схемы, а сюжетные изображения, отсылающие к теме алхимии и не связанные с самой книгой. К примеру, на фронтисписе к книге французского спагирика Николя де Лока «Зачатки естественной философии» 1664 г. изображены Меркурий с кадуцеем и олицетворение Природы, соприкасающиеся факелами (45). Их огонь нагревает колбу, в которую, кажется, вот-вот погрузятся Луна и Солнца, нарисованные выше. Эта аллегория показывает главных покровителей алхимика в окружении символов четырех стихий и двух первопринципов.

Рис. 45

На не менее мастерски выполненном фронтисписе к работе Иоганна Иоахима Бехера «Химический Эдип» 1664 г. на первый взгляд разворачивается обычная лабораторная сцена (46). Однако рядом с мудрецом, корпящим за работой у философской печи, стоит сам Меркурий, а на заднем фоне Эдип с кадуцеем бога алхимии встречается с птицеподобным сфинксом, задающим ему загадку. Эта сцена, возможно, намекает на те тайны, с которыми предстоит столкнуться начинающему алхимику. Впрочем, прямо она никак не связана с лишенным мистического флера пособием для студентов-химиков, которым был «Химический Эдип».

Рис. 46

В единственном труде Арнольда Бахимиуса «Пан-София Энхиретика» («Действенная всеобщая мудрость»), попавшем спустя несколько лет после издания в знаменитый индекс запрещенных католической Церковью книг, в 257 тезисах говорится о различных проявлениях природы: небесах, растениях, животных, человеке, духе мира, а также о металлах, минералах, геммах, кораллах, драгоценных камнях и других важных для алхимии веществах. Эта своеобразная энциклопедия начинается с красивого фронтисписа, на котором изображен художник, работающий над ростовым портретом обнаженной дамы (47). На ее теле видно множество татуировок с изображениями растений, животных и минералов. Очевидно, так художник хотел аллегорически представить многообразие тем, затрагиваемых автором.

Рис. 47

Книга фламандского алхимика Яна Баптиста ван Гельмонта «Начала искусства врачевания» в переводе знаменитого алхимика и каббалиста Христиана Кнорра фон Розенрота открывается природной сценой поразительной реалистичности (48). На фронтисписе изображена толпа врачевателей с лампадами, в полной темноте охотящихся за истиной, погребенной где-то в огромной пещере. Своими крохотными огоньками им только удается, что высветить небольшие участки земли. Среди них мы видим великих врачевателей прошлого, Галена и Авиценну. Блуждающие в темноте доктора, учения которых давно устарели, уподобляются реющим вокруг стаям летучих мышей. Парацельс, ближе всех подобравшийся к искомому захоронению, зажигает факел и может разглядеть больше остальных: это намек на спасительное учение швейцарца. Но упокоенную в гробнице с алхимическими символами истину искусства врачевания находит только автор труда, Ян Баптиста ван Гельмонт, воспользовавшийся для этого светом мощного фонаря и путеводной книгой. Он дарует свое знание другим людям — и вот уже спорится работа по извлечению истины на белый свет, а вокруг бригады рабочих спагирики с переносными печами и колбами наготове уже ставят свои опыты.

Рис. 48