История американской культуры

Зато на эти темы, полагая их фундаментом здания национальной культуры, начали задумываться члены созданной в 1884 году Американской исторической ассоциации. Мы уже видели, что практически на всех этапах американскую культуру крепила историческая мысль. Национальная научная традиция выделила два типа историков. Одни осуществляли скрупулезное исследование разрозненных фактов и на его основании приходили к тому или иному заключению. Другой тип историков вначале обдумывал ситуацию, находил собственное объяснение и после этого бросался к фактам, чтобы либо подкрепить, либо «убить» свою гипотезу.

Известный нам Банкрофт, несомненно, принадлежал к первому типу ученых, а Вудро Вильсон (1856–1924) – ко второму. Он скорее, словно поэт, был личностно связан со своей концепцией, а не удалялся от нее на критическое расстояние. И поскольку Вильсон вкладывал в свою работу всю душу, его творчество интересно и как проявление его внутренней жизни, и как эволюция владевших его разумом идей.

В одной из статей 1895 года будущий президент Америки Вильсон описывал свой историографический и в целом аналитический метод. Да, говорил он, историк обязан работать с фактами, но что именно, если разобраться, является фактом? Самая твердая материя рассыпается при критическом прикосновении к ней. На самом же деле историческая истина являет собой комплексное понятие, приближающее нас к терминам почти из византийской теологии, Историческая истина – не более чем метафора, имеющая видимую и невидимую часть, Будучи честным перед собой, историк должен признать, что не получает истину «в фунтах или унциях», в некоторых материальных несомненных проявлениях, – скорее, он обретает ее в своих впечатлениях. Вильсон и сам написал это слово курсивом, развивая мысль, что честный по отношению к себе историк всегда желает получить как можно более полное впечатление. Это и позволяет специалисту дать подлинную картину реальных событий, а не изображать некое театральное действо; стремиться, по мнению Вильсона, следует к манере Рембрандта, а не Рубенса. И подлинная картина всегда будет получена при помощи работы воображения, а не анализа фактографического материала. Факты могут обманывать, собственное чувство – никогда.

Томас Вудро Вильсон

Вильсон стал президентом, обладая стройным и логичным историческим мировоззрением. В его основе лежало представление об эволюции политических институтов, необходимости их постоянного приспособления к меняющимся социально-экономическим условиям, Вильсон считал, что Америка находится в критическом состоянии потому, что существует разрыв между новыми экономическими реалиями и прежними политическими формами. Бурное экономическое развитие, считал Вильсон, привело к уничтожению относительного социального равновесия, к полному «стиранию» величайшей социальной силы Америки – ее среднего класса. Если стихия свободного рынка будет и далее гулять по американскому обществу, то ни к чему иному, кроме как к социальному взрыву, это привести не может. А социальный взрыв плох не только потому, что катастрофичен: государство – не машина, государство – живой организм, и любое революционное вмешательство отражается в долгих болезнях его «тела». Настоящий закон общественного развития, с точки зрения Вильсона, это бесконечное приспособление, тонкое исправление, даже «латание дыр». Вудро Вильсон был одним из авторов концепции государства как агента социальных реформ, регулятора экономической, да и всей общественной жизни.

На рубеже

В связи с изменением духовных процессов американского общества и как неизбежная их проекция в описываемый период началась эволюция обеих главных американских политических партий. В результате республиканская стала преимущественно партией богатых, а демократическая – бедных. Зачинателем этого разграничения оказался Теодор Рузвельт (1858–1919). Этот находившийся в вечном движении человек, энергичный политик, почти ровесник Вильсона, стоял вместе с последним среди сторонников реформ в Балтиморе в 1896 году, когда было предложено упорядочить подоходный налог, ввести национальную систему кредитования фермеров, национализировать железные дороги, установить восьмичасовой рабочий день в промышленности, увеличить денежное обращение за счет неограниченной чеканки серебряной монеты. Рузвельт и Вильсон встречались несколько раз, неизменно выказывая друг другу взаимное уважение. Рузвельт стал весьма популярен в народе, в один прекрасный момент он превратился чуть ли не в национального героя – во всяком случае фигуру общенационального масштаба, – но всегда с трудом находил взаимопонимание с властвующей элитой страны, с представителями наиболее материально обеспеченной части общества. Он был, если так можно выразиться, «ницшеанцем на практике», жил «на пределе», энергично, страстно, словно романтически неуемный искатель приключений, славы и правды, а не трезвый и холодный политик.

Теодор Рузвельт