История Анчутки

Вот так просто. Эль — потеря. Анчутка потрясенный сидел в санях, и не мог поверить своим ушам. Они только начали свое путешествие, а с самым дорогим для него существом случится беда. Он боялся даже раскрыть эту мысль до конца. Боялся произносить то слово, под которое подразумевалось под бедой. Смерть. Она погибнет. И ни он, никто другой не может ничего сделать с этим. Они просто вот так, будут наблюдать. А он даже толком и не разглядит ничего. Слезы навернулись на глаза бесенку.

— Теперь до тебя дошло, — не оборачиваясь к Анчутке, впервые с ним заговорил воин, — Ты отнюдь не в одной из сказок, которыми она тебя пичкала за вашими беседами. Была бы чуть умнее, рассказала бы лучше про то, через что ей пришлось пройти, когда она выполняла задания Яги вместе со мной. Но она не могла, была слишком добра к тебе, чтобы раскрыть тебе настоящую правду об этом мире. О том как он жесток и несправедлив. И бессмысленен. Ну ж, будет тебе первый урок. Этот мир отберёт у тебя все, что тебе дорого. Эй, стой, дуралей, ты куда! Ты не успеешь! Только энергию зря потратишь!

Маг уже в ступе стремительно отдалялся от печи. Но расстояние, разделявшее его с эльфийкой, было намного больше того, что ей оставалось до кристалла, и ловушки, которая ее там ждала. Он не мог успеть. Никак. Но пытался. И все же Слава, обычно та еще мямля, супротив воли своего лидера несмотря на то, что ставил все задание Яги под угрозу исполнения, бросился на выручку Эль. Это было так неразумно. И все же давало надежду. Призрачную. Бесенок посмотрел на колбу со слезой. Не тот момент, и убрал ее.

Он тоже должен сделать что-нибудь. Одна лапка нащупала рогатку, вторая осколок, что вонзился рядом буквально мгновение назад. Довольно крупный, попади в бесенка, было бы ему не сладко.

— Свет, продолжай защищать нас и транспорт, а не этого дурня, — закричал уже богатырю бродяга.

— Он мой брат, — ответил богатырь очень серьезно, и дальше с холодом и легким презрением, — А любого дурня, что попытается помешать мне ему помогать, не ждет ничего хорошего.

Волшебная булава отбивала крупные осколки, которые летели в Славу и могли ему помешать добраться до эльфийки. И все же было слишком поздно. Эль уже достигла уступа, и протянула свою небольшую ладошку к кристаллу. Именно в этот миг часть камня рядом вдруг пришла в движение.

А в следующий миг черной молнией, громко каркнув, ворон Яги атаковал сидевшую в засаде обезьяну. Та легко отбилась от него, но часть магических чар, позволявшей ей сливаться с окружающей средой спала. Да и Эль среагировала уже на ворона и резко отлетела в сторону. В ее руках тут же вспыхнул лук, и она, недолго думая выпустила три стрелы в одно мгновение. Но не одна из них не достигла цели. Эта снежная мартышка сильно отличалась от других. Видимо была из тех особенных, измененных магией и способных ею управлять лучше других. Но при этом она одиночкой не была. Более того, отовсюду вдруг начали появляться другие снежные мартышки, и кидаться камнями и льдом. Особенная в мгновение ока затерялась среди них.

Правда не для Эль. Она видела мартышку, которая ее чуть не убила, так как та не забыла схватить кристалл. Да и двигалась она намного быстрее, чем остальные.

Анчутка начиная с того момента, как ворон атаковал, видел все очень прекрасно, в деталях. И даже напрягаться не приходилось. Просто в ту секунду, когда он уже почти потерял надежду, то испытал сильную головную боль, резь в глазах, а после начал видеть намного, намного лучше прежде. Как вблизи, так и вдали. Но уже через секунду боль пронзила его уши, а затем гвалт звуков вокруг многократно усилился, отчего бесенку стало плохо, и некоторое время он не мог не то, что видеть, даже думать. Когда это чуть прошло, и он уже мог как-то контролировать то, что хотел слышать, его одолела следующая напасть. Но она хоть его сознания не лишила. Но вот содержимое его желудка вышло наружу. В последний миг бесенок успел перегнуться через сани, чтобы не запачкать все внутри. Дело было в запахе. И не от одежды, в которой он прятался, а аромате исходившем от обезьян. Казалось, бы холод, а он чувствовал, как жутко они пахнут.

Спасло бесенка в тот момент, что ни в сани, ни в печь уже некоторое время не долетал ни один осколок камня или льда. И это при том, что булава богатыря по-прежнему защищала мага, который уже возвращался обратно, и не проделав и половину пути до эльфийки. Дело было в бродяге. Хотя тут уже скорее в Тысячелетнем Воине. Когда Анчутка пришел в себя, то некоторое время не мог поверить своим глазам, настолько невероятно это было.