История Анчутки

— Не высовывайся, — сказал бродяга Анчутке. Он к этому времени уже отчасти восстановился, выглядел лет на десять старше всего, да и в весе благодаря сдобным хлебным лепешкам Яги прибавил, — спрячься, как можно глубже. Защищаемся, — это уже обращение к Эль и магу, взмывшему вверх в ступе, и сейчас неумело испускавшему из посоха, по надвигающейся волне мартышек, огненные шары. Но часть летела не в ту сторону, часть гасла раньше, часть вообще не вылетала. А то, что все-таки добиралось до цели, редко когда причиняло серьезный ущерб. Но снежные обезьянки пока не сообразили, что маг с его огнем серьезной угрозы не представляет, и пока не так уверенно атаковали.

Бродяга решил не дать мартышкам времени хорошо подумать, и вступил в бой. Он преодолел расстояние, его отделявшее от большого скопления врагов, и принялся рубить их двумя своими мечами. Те, несмотря на многократное превосходство в количестве, тут же бросились наутек, предпочитая кидать в своего противника камнями. Но воин не стоял на месте, преследую и добивая своих врагов. Тем самым привлекая к себе все больше и больше внимания. Просто так обезьянки не думали наблюдать за тем, как их сородичей убивают. И потому все большое их количество устремилось в ту сторону, чтобы, когда наберётся достаточно, разом наброситься на опасного человека.

Именно на это и рассчитывал бродяга. Отвлечь на себя максимум врагов. Он так же понимал, что особенная мартышка сама к нему не сунется. Слишком умна, чтобы рисковать своей шкурой. Но вот решиться на то, чтобы отправить к нему большую часть своего сопровождения и защитников, она смогла. Оставалась самая малость.

— В полную, — заорал он, что было силы магу, — бей в полную силу, как только можешь вон туда, — и указал направление.

Слава собрался. И понял, что это не поможет. Никогда не помогало. Чертов бездарь. Бесполезный бездарь. Как же он ненавидел себя самого за бесполезность. Он ведь так хотел быть как брат. Хотел тоже его защищать. Но что он мог со своими способностями? Вечно путаться у него под ногами, быть обузой, которая только тормозит Света. Маг знал, что богатырь не так уж и рад лежать на печи постоянно. Он бы и рад дать разгуляться своей силушке, добро защитить, да ворогов прогнать. Но вот только, что со Славой тогда делать? Как его непутевого оставить? Нет, уж лучше привыкнуть и полюбить лежание на печи.

И такая сильная злость овладела магом, коей он прежде не испытывал. И такой гнев в нем пробудился, что прежде он не чувствовал. Из глубины его естества поднималась вся накопленная за годы боль. Боль от собственной никчемности.

Яркое бушующее пламя вырвалось из навершия посоха, тут же его разрушая, и ударило в том направлении, куда указывал бродяга. Огненный столб возник в том месте, в мгновения ока обращая всех обезьян в едва заметный пепел. Столб обратился шаром, что рос за счет пламени, бившего из стремительно разрушавшегося посоха. И в тот момент, когда огонь дошел до руны, пламя окутало не только остатки посоха, но и мага вместе со ступой.

Магическая ступа тут же рухнула вниз, сбивая с себя пламя. И тем спасла и Славу, у которого уже начала гореть даже кожа, одежда же превратилась в золу. Но от истощения и ран, он уже потерял сознание. Правда со своей задачей справился отлично. Бродяга довольно даже хмыкнул, когда огненный шар лопнул, и залил обширное пространство огнем, сжигая еще больше их противников, и многих обращая в бегство, сбивая с толку. Что не дало возможности им полностью подготовиться к нападению на воина, а также очень ограничило возможности того, где могла находиться особенная обезьяна с кристаллом энергии. Вынужденная держаться подальше от воина и пламени, она оказалась в определенном месте, где ее и поджидала уже в засаде Эль.

Эльфийка в начале боя быстро нашла подходящее место. Его избрали четыре мартышки для укрытия и атаки. Она стремительно метнулась к ним, легко с ними расправилась, и стала ждать сигнала воина.

— Эль, атакуй! — раздался, наконец-то, голос бродяги, и эльфийка покинула засаду и начала тут же градом светящихся стрел осыпать обезьян вокруг себя.

Воин, видя, что Эль вступила в борьбу, и часть мартышек поспешила к ней от него, начал двигаться так же в ее сторону, не давая противнику толком перегруппироваться.

Анчутка отважился немного высунуться из-под своего укрытия. Мартышки уже совсем оставили без внимания санки, думая, что там никого рядом нет. Поблизости их тоже не было, нос не чуял сильного запаха присущего им. За прошедшее время бесенок уже справился с обострившимися чувствами и мог лучше ими управлять. Он также слышал, находясь под щитом, что сначала шума было больше всего в одной стороне, а потом после он разделился на две части. И гомон в одной стремительно начал расти. Так же, как и звуки присущие битве.