История античной литературы

Однако в образах гомеровских героев немало следов исторической ограниченности, обусловленных временем создания поэм. Все образы статичны, характеры героев и богов воспринимаются и изображаются как изначально присущие им, независимые от окружающей обстановки и не меняющиеся в ней. Герой определяется своими поступками, а в них постепенно выявляются те отдельные черты, совокупность которых и составляет его характер. Внутренний мир человека не раскрывается в поэмах, хотя чувства, переживания, смену настроений своих персонажей поэт тонко подмечает. В «Илиаде» над трупом Патрокла собрались по обычаю плакальщицы, ахейские пленницы, они плакали «с виду, казалось, о мертвом, но в сердце о собственном горе». Там, где переживания героя и связанные с ними поступки находятся в центре внимания, обязательно вмешательство богов. Современные читатели понимают, почему Елена, услышав о предстоящем поединке Менелая и Париса, тотчас отложила свое рукоделие и направилась к башне: от исхода боя зависела ее участь. Но в поэме боги посылают к Елене свою вестницу Ириду, которая вложила ей «думы о первом супруге, о граде родимом и кровных», и поэтому Елена поспешила к месту поединка. Нам понятны чувства Приама, который тяжело переживает смерть сына и надругательства над его телом. Как логическое следствие отцовского горя воспринимается его решение поехать в стан врагов, чтобы попытаться выкупить тело сына. Но в «Илиаде» решение Приама подсказано богами, приславшими к нему Ириду. А по приказанию Зевса бог Гермес провожает Приама к ахейскому лагерю. Во время ссоры с Агамемноном Ахилл уже извлек меч, чтобы броситься на своего обидчика, но вдруг спохватился, не лучше ли «гнев прекратить, смирив возмущенное сердце». Все сказано предельно ясно. Но далее выясняется, что это Гера послала на землю Афину, которая оттащила Ахилла «за русые кудри».

Божественное вмешательство помогало поэту и его слушателям объяснить происхождение хорошо известных им эмоций, порождающих определенные действия. Ссылкой на божественную волю и на непосредственное божественное вмешательство древний человек объяснял все, что представлялось ему загадочным. Но сила художественной правды способствовала тому, что современному читателю понятны и без участия богов переживания гомеровских героев и различные мотивы их поведения.

Гомеровский вопрос

До XVII в. автором «Илиады» и «Одиссеи» считали слепого поэта Гомера, которого греки называли отцом всех поэтов. Однако сами греки не сохранили никаких достоверных сведений о своем великом поэте. В одной анонимной эпиграмме II в. до н.э. хорошо сказано о бесплодных усилиях античных критиков восстановить биографию Гомера:

Ты не пытайся узнать, где родился Гомер и кто был он,
Гордо считают себя родиной все города,
Важным является дух, а не место, отчизна поэта —
Блеск «Илиады» самой, сам Одиссея рассказ

Никаких авторских ремарок нельзя обнаружить в тексте поэм. Жизнеописание Гомера, составленное из различных источников, датируемых временем не ранее VI в. до н э., не представляет исторической ценности и изобилует самыми фантастическими данными. У многих исследователей вызывает сомнение даже собственное имя поэта, так как на одном из греческих диалектов слово «гомер» означало «слепец». В III в. до н.э. греческие ученые решили установить подлинный текст гомеровских поэм на основании многочисленных рукописных материалов. Вероятно, тогда же исследователи заметили разницу между обеими поэмами. Наиболее решительные критики, прозванные разделителями, объясняли это различие тем, что «Одиссея» сочинена другим поэтом. Среди критиков Гомера на рубеже IV-III вв. до н.э. своей непримиримостью прославился некий Зоил, имя которого стало нарицательным именем злобного и пристрастного критика. Гипотеза «разделителей» не нашла поддержки. Более распространенным, было мнение, что поэмы сочинены одним поэтом в разные периоды жизни. «Илиада», написанная в расцвете творческих сил, вся — действие и борьба, «Одиссея» — почти целиком повествовательная — характерна для старческого возраста. «В «Одиссее» Гомера можно сравнить с заходящим солнцем, которое, теряя свою силу, все еще сохраняет прежнее величие», — отмечал неизвестный критик I в. н.э. в трактате «О возвышенном».

Античные ученые разделили каждую из поэм на 24 песни — по числу букв греческого алфавита, чтобы текст одной песни поместился в одном свитке (книге). От античных времен сохранились многочисленные толкования и комментарии к поэмам — гомеровские схолии.