История Армении

Выслушав подобные речи гонца, ишхан не счел их заслуживающими ответа, но, еще пуще разъярившись, сказал епископу: «Ты сиди здесь, в моем шатре, а я тотчас же отправлюсь к нему и отвечу на его предложение мечом». Сказав это, он собрал все свои войска [числом] более восьми тысяч мужей, двинул их вперед, погнал в сторону холмика, на котором находился царь; приказав пешему полку прикрыться щитами, чтобы придать ему вид неприступной стены, он позади него расположил наготове конный полк, снаряженный оружием и доспехами[1199], а впереди, гарцуя на быстроногих конях, скакали взад и вперед прикрытые щитами всадники передового отряда. И когда взошло солнце, засверкали его лучи, отраженные множеством обнаженных щитов и шлемов, медными пластинами наспинников и нагрудников, набедренников и налокотников. Когда царь увидел себя окруженным массой вооруженных с головы до ног[1200] войск, тогда и он, оставив в тылу сотню воинов, утомленных долгой дорогой, только с двумя сотнями спустился с холмика им навстречу. И тут, раскрыв пред лицом бога письменную клятву ишхана, он оказал так: «Если я совершил ошибку или погрешил против этой клятвы, пусть, о Господи боже, возмездие за мою ложь обрушится мне на голову. Но если клятву нарушил ишхан, воздай ему за его вину, избавь меня от несправедливой смерти, что умышляют против меня». После того, как он прикрепил письменную клятву к [знамению] святого креста, которое было в обычае всегда возить перед ним на муле[1201], все двести воинов, словно один, с громким кличем неожиданно ринулись на конях в середину [вражеского войска]. Но прежде всех сам [царь] устремился на поле боя и в мгновение ока, словно буря, разметал их, так что там, где была рать, не осталось никого, даже двух вместе нельзя было найти — все рассеялись, разбежались по холмам[1202] и долинам, глубоким ущельям и лесным дебрям, так что, пожалуй, от малых до великих, никого из них нельзя было обнаружить, за исключением только двоих — ишхана Саака и сына его Григора, которых захватили в плен. /170/ После этого царь овладел крепостью Гардман[1203] и, покорив всю страну, подчинил ее себе. А затем мыслями царя овладел суетный страх и трепет пред смертью. «Если, — говорит, — я отпущу ишхана и сына его, то это будет означать мою смерть. Если я засажу в темницу таких видных мужей и они будут освобождены другими, как, например, Васак, то и это, безусловно, приведет к моей смерти». Охваченный, таким образом, безрассудным страхом, он их обоих ослепил, не вспомнив о милосердии божьем, которое в этот раз сохранило ему жизнь, и [не подумав], что в силах того же бога не дозволить снова претерпеть смертельные козни из-за недопустимого страха. Так, совершив жестокость, он вселил в сердца всех неуверенность и оттолкнул их от себя[1204].

ГЛАВА LXI О мятеже Юсуфа, остиканстве Сбука и его делах

Незадолго до этого остикан Юсуф, подняв великий мятеж, взбунтовался против амирапета исмаильтян, которым он пренебрегал из-за тучности его брюха, и амирапет отправил одного из своих вельмож с несметным войском в поход против него. И хотя Юсуф не раз и не два сражался с царскими войсками[1205], нанося им удары, однако не сумел противостоять им, был захвачен в плен и увезен в оковах к амирапету[1206]. Так бог, явив милосердие, избавил царя Гагика от его свирепых, злобных угроз. Но после того, как Юсуф был схвачен амирапетом, некто из весьма почетных его рабов по имени Сбук[1207], правитель и начальник его дома, силою овладел всей принадлежавшей Юсуфу страной.

Спустя немного дней амирапет тоже утвердил Сбука остиканом вместо Юсуфа. В связи с этим он заключил с Ашотом еще более дружеский мирный союз, нежели Юсуф, и назвал его Шаханшахом. [В то же время] остикан Сбук, в сердце не предав забвению яд злобной ненависти, который он всегда стремился излить на царя Гагика, по прошествии немногих дней двинул, отправил свои войска в пределы гавара Чуаш. И хотя жители гавара заранее были уведомлены об опасном походе, однако они не смогли сразу же переселиться в крепости, ибо [враги], подобно молнии, настигли их и, рассеявшись ради добычи по всему гавару, /171/ совершили много грабежей и хищений, а тех, кто не успел сразу же укрыться в укрепленных местах, — слабосильных мужчин, женщин и малых детей — угнали в плен. Увидев это, царь Гагик с присущим ему благоразумием понял, что в ратном бою не сможет противостоять Сбуку, и повел речь о подчинении ему. Некоего Георга Хавнуни, принадлежавшего к монашескому чину, с большим количеством даров и подношений он отправил к остикану Сбуку, прося у него мира, и тот, приняв все это, дал письменную клятву не питать больше к царю прежней ненависти. Так прекратились разбойничьи набеги, и вся подвластная царю Гагику страна, оказавшись в безопасности от чужеземных набежников, пребывала в мире и покое[1208].

ГЛАВА LXII О мятеже Васака и о покорении его Ашотом