История Армении

Хотя чередование веков, времен и сроков, как говорит Слово, Отец [небесный] положил в Своей власти[106] и из человеческих знаний вовсе исключено наиболее истинное и наипаче возможное, однако люди, вспомоществуемые богом, осмелились [отдаться] прекрасному и умеренному влечению[107] и с разумным благочестием представили нам из малого малым порядок и историю быстротечных событий, прошедших или предстоящих, не слагая каких-то велеречивых, пустых рассказов, но, скорее, [желая] ознакомить с крепостью духа прежних людей; так, обратившись к разным событиям, они представили нам давнопрошедшие времена, чтобы легко было нам, удалившимся [от тех времен], спросить отцов, кои возвестят нам, и старцев, кои скажут нам[108]. Щедротами своего ума они постарались принести миру пользу — восполнили то, в чем нуждались и чего жаждали люди, с точностью истинного знания записали историю деяний прошлого, что мне всегда представляется предпочтимым, желанным и весьма полезным.

Так и я проникся здесь порядком повествования, кое предстоит мне изложить, не из гордого суемыслия и не по своей воле, а потому, что стало мне ведомо движение [святого] Духа /4/ над помыслами просивших меня о том [лиц]. И с тех пор, словно побуждаемый неким кормчим, я стремительно поплыл на веслах в челне своего повествования, заботясь о том, чтобы скорее написать эту историю, не повторяя, впрочем, по-мужицки неискусно того, что до нас мудрецы и книжники — мужи великие и удивительные написали достойного предмета истории — о достославных делах царей и о порядке наследования ишханов, об обстоятельствах войн и о сооружении строений в городах и гаварах, гюхах и гердасанах, одеяниях отважных и о. поступках слабодушных; о междоусобиях и мире, дабы по-мальчишески дерзнув[109], не повторить уже однажды написанное и не посрамить искусства риторов, вызвав тем самым смех у читателей[110].

Итак, не следует мне более тратить время на предисловие, ибо немощную старость мою подстерегает за дверьми смерть и тревожное беспокойство торопит меня рассказать о постигших нас бедственных событиях и ужасных междоусобиях. Отныне в меру возможностей преходящих и убогих знаний кладовой[111] ума своего я устремлю вперед сочинение [с быстротою] писца-скорописца.