История Армении

Когда зимнее ненастье сменилось теплой весенней погодой, тогда остикан, оказав много благоугодных почестей царю и супруге царя, призвал к себе Шапуха, брата царя, наперед позаботившись почтить его и пожаловать ему, как родственнику, сообразные дары и почести. И тот (Шапух) проводил ставшего ему зятем Афшина вместе с дочерью своей, а также заложниками, царицей и невесткой царя, а сам вернулся к царю Смбату.

Так как великий патриарх Георг покинул земную жизнь, то царь и соплеменники его избрали на патриаршество духовного и богоданного мужа божия Маштоца[854], который, божественным истечением и могуществом исхождения духа был осенен движением духа, рождая, подобно тучному полю, благоухающие духовные цветы. Исключив, полностью отвергнув вкусные[855] кушанья, он стал воздерживаться, отказался и от простой еды — хлеба и питьевой /101/ воды, умеренно удовлетворяя необходимые нужды свои только овощами. Поэтому, благоволя и преклоняясь пред его пристойным и мудрым житием, царь, высокоместные ишханы и благородные мужи — азаты посадили его на престол святого Григория Просветителя. Однако сейчас не будем мы воздавать хвалы приносящему добрые плоды, изобильному его плодоношению на тучной ниве духовной, а оставим их для другого места и времени[856]. Но в то время, когда своей чудотворной, достохвальной проповедью устраивал он, устанавливал и учреждал благие нравы и дела в своей пастве верующих, упокоился он во Христе под всеобщий горестный плач, пробыв на патриаршем престоле всего лишь семь месяцев.

После него не по заслугам вступил на святой престол я — злосчастный, скудный и жаждущий упоения духовным увещанием Иованнес[857], что написал эту самую книгу, быть может, потому, что не сумел противостоять воле царя, а также множества других нахараров. Ибо хотя я с детства находился в ученичестве у мужа святого Маштоца, а также был близким родичем его по плоти, однако, будучи ослеплен бревном грехов своих, не почитал себя достойным примечать сучок в глазу брата[858] или возвещать новые законы[859] Израиля. Но, все-таки, ставя выше себя покорность, которая есть матерь всяческих добродетелей, и полагая послушание, а также непрекословие большим благом, нежели избранную жертву, я вступил на престол, оставив себе лишь надежду только на человеколюбие руководящего промысла божьего.

Тем временем в великом гюхакахаке Еразгаворке еще прежде заложенная царем Смбатом около его царского дворца церковь была на том месте воздвигнута[860] и завершена строительством; и, согласно божественному чину, освящение ее почтили и возвысили благодарственным обрядом ликования. Ее украшали, делали великолепной и златотканые облачения с изящными, чудесными украшениями, и прозрачный покров [алтарного] занавеса[861], а также арка чистого золота, обрамленная каменьями и поставленная, вознесенная над трапезой[862] Христовой.

Меж тем великий куропалат Вирка Атрнерсех[863] во всех областях, всеми помыслами и силой своей хранил мирный союз и дружеское согласие с царем Смбатом, /102/ словно отцу, подчиняясь ему с великим почтением или, даже еще более того, подобно слуге, добровольно питающему к господину своему всю полноту, всю меру чувства страха и очень осторожно, постоянно направляющему, устремляющему свой взор на царя и вверяющему ему и самого себя. Весьма одобряя это и хваля, царь Смбат и сам всячески опекал и покровительствовал ему, а затем, возложив на него с великими почестями и пышностью корону и украсив подобающе красивыми украшениями и оружием, как то в обычаях у царей, он поставил его царем страны Вирк и вторым [после себя] в своем государстве. Достигнув, таким образом, царских почестей, он, нисколько не возгордившись, был более, чем всегда, покорен и уступчив и, [обладая] душой спокойной и миролюбивой, продолжал придерживаться во взаимоотношениях с царем Смбатом тех же добрых правил, какие были установлены прежде.

ГЛАВА XXXVII Об освобождении членов семьи царя, приготовлениях Афшина против Смбата и погибели его