История Авиации 2005 04

Посидев ещё некоторое время, пока не опустела бутылка, старлей отправился к своим. Вдруг там ищут?

Щас!.. Размечтался!.. Никто и не заметил его отсутствия, всё звено было озабочено процессом опохмелки.

— Блин! Вот так точно в плен бы попал и никто не хватится! — подумал старлей. Правда, ни злости, ни обиды у него не было. Мысленно он уже был не здесь, не в Афгане.

Вон стоят две «вертушки», на одной из которых он улетит в Кабул, а затем самолётом в Союз.

Но, увы, вылет задерживался, над афганской столицей прошла пыльная буря, и аэродром был закрыт. Потянулись томительные минуты ожидания. Наконец, о чудо, добро на вылет! Фото на память, и через полтора часа старлей Л. был уже на аэродроме К.

Дальнейшее старлей помнит смутно, только и осталось в памяти, что беготня по различным кабинетам и складам с обходным листом, куда надо было собрать массу штампиков и росписей от лиц, многим из которых, по большому счёту, было плевать на эту процедуру…

Построение на перроне. На старлее зелёная форма, нет, не эксперименталка, или мабута, как говорили там. На нём обычная повседневная форма, на его товарищах, кстати, тоже, но она делает старлея чужим, в этом мире солнца, пыли и гор. Командир полка, говорит благодарственную речь, но старлей не улавливает слов. Он как завороженный смотрит на два красавца Ан-26, которые увезут его отсюда. В его голове уже крутится мысль, а будут ли на смене в ресторане ташкентского аэропорта те две красавицы официантки, с которыми он познакомился, возвращаясь из краткосрочного отпуска.

— По самолётам! — звучит команда. Старлей Л. подхватил свои сумки и поспешил занять своё, согласно списка, место. Запуск двигателей… разбег,, взлёт. Старлей не мог поверить, неужели всё, он улетает отсюда. Минут через тридцать раздался сигнал зуммера, самолёт пересёк государственную границу СССР. Разразилось троекратное ура. Откуда-то появилась водка, стаканы. Старлей Л. выпил свой залпом и, не закусывая, отвернулся к иллюминатору. Там, далеко в синей дымке, плыли горы, но это были уже наши горы. Старлей машинально достал из сумки свой неразлучный «Зенит» и, так же вроде бы не задумываясь ни о чём, сделал несколько снимков.

Что-то случилось с его глазами, он не мог понять, то ли пыль, то ли высота тому виной, но откуда эта влага?.. Эти слёзы…

…Эх, старлей! Он думал, что улетал от войны. Радовался, что жив, что не ранен, что не болен, наконец. Вот с последним, как показало время, ты старлей ошибался. В твою кровь, уже проник вирус. Вирус войны. И отныне, он будет управлять твоими помыслами и поступками. Чем иначе объяснить, что когда «вертушки» взлетали с аэродрома Ф., ты приник к иллюминатору. И всё снимал и снимал тающии в дымке аэродром. Почему, покидая модуль, ты на пороге, воровато озираясь, поднял небольшой камешек и спрятал его в карман рубашки. Пройдёт время и тебе почти повезёт излечиться от этого вируса, ты станешь нормальным человеком. Но, увы, на твоём пути случится другая война, бессмысленная и беспощадная. И от этого, старлей, тебе не излечиться уже никогда. Тебя перестанут понимать родные, в ужасе будет шарахаться от тебя жена, когда, увидев по телевизору какую-нибудь несправедливость, у тебя вдруг вспыхнут ненавистью глаза, сожмутся кулаки. Просто твои нервы, с которых вирус войны сожрал защитный слой, будут болезненно на всё реагировать. На всё, что ты считаешь неправильным…

Но всё это будет потом, а пока старлей просто смотрел на проплывающие внизу горы…

Время. Вместо эпилога

В Афганистане оно воспринималось не так, как на «большой земле». И дело не в том, что каждый, кто сюда приехал, ждёт, когда пройдёт отмерянный ему срок, и он вернётся домой к своей семье, близким, друзьям. Хотя, надо признать, эта мысль главенствует, пока находишься там.

Нет, всё несколько не так. А если быть точным, то совсем не так. Просто здесь время не банальные отрезки времени, в этих краях его ощущаешь физически. Тягучая, вязкая субстанция, которую не замечаешь в повседневной суете, но стоит остановиться, и оно накатывает на тебя зыбучим песком, засасывает как болотная трясина, проникает в душу и от этого твои мысли, желания тоже начинают вязнуть. В такие минуты начинаешь ненавидеть вынужденное безделье и начинаешь искать себе любое занятие, только не останавливаться, только не позволить затянуть себя трясине Афганского времени. Может этим и объясняется тот строительный бум, который как лихорадка будоражил военнослужащих. Ведь помимо таких полезных вещей как бани, было построена целая масса беседок, в которых никто не сидел, таких же курилок, пристроек к модулям, да мало ли ещё чего бесполезного. Лишь бы быть занятым, лишь бы что-то делать, не ощущать, как болезненно медленно тянется время.