История балета. Ангелы Аполлона

Как следует воспринимать Салле? С одной стороны, она была просто ярмарочной актрисой (которой посчастливилось родиться очень красивой), разве что довольно дисциплинированной: она каждый день занималась нелегкими физическими упражнениями. Но в то же время эта танцовщица достигла гораздо большего, и достойна нашего внимания потому, что стала одной из первых женщин, кто интуитивно сочетала на сцене секс и балет, противопоставив свой талант условностям общества. Известная своей красотой, она была не менее знаменита умением держаться и вести себя в контексте, когда актрис и танцовщиц принимали за куртизанок. Салле решительно отказывала поклонникам (Вольтер называл ее «жестокой скромницей») и после возвращения в Париж тихо жила с Ребеккой Вик – англичанкой, которой потом оставила свое мирское наследство. Безупречность Салле раздражала современников, но сама она была непреклонна, и ее безупречное поведение только усиливало ее привлекательность. И если Парижская опера доводила ее до отчаяния, то в ответ она изводила руководство, ставя под сомнение его авторитет переходами в более популярные театры Парижа и Лондона¹⁸.

Но главное достижение Салле связано с тем, что она была всего лишь женщиной. Так называемый благородный танец всегда был решительно мужским, степенным и весомым. Женщины или приходили к этому стилю поздно, или оставались в тени мужчин. Салле все изменила: в ее руках благородный танец стал женским и эротичным. Она отбросила требуемые светские наряды и надевала простые (и откровенные) греческие одеяния, она двигалась обезоруживающе естественно и использовала жесты и пантомиму, чтобы ослабить тиски условностей и формализма серьезного жанра. Таким образом, она перевела благородный стиль из дворцового зала в будуар (из публичного в личное), предложив зрителю чувственное и сокровенное прочтение того, что традиционно являлось типично героическим танцем. Это был проблеск того, как балет мог выражать и внутренние переживания, и торжественные формы.

Парижская современница и соперница Салле, Мари-Анн де Купи де Камарго (1710–1770), известная как Ла Камарго, нашла другой выход из рамок условностей танцевального искусства – блестящую технику. Женщины по традиции не исполняли прыжки, заноски и другие виртуозные па, которые предназначались мужчинам или использовались (в другом ключе) в акробатических итальянских танцах. Камарго их исполняла. Мало того, она зашла так далеко, что обрезала юбки до щиколотки, чтобы ее блестящую работу ног (и сексуальных стоп) можно было оценить (чем вызвала скандальные слухи: носила ли она нижнее белье). Как ни трудно представить себе такое сегодня, но смелый замысел Камарго открыто показать свое мастерство стал явным отказом от благопристойности на пути к дерзкой и соблазнительной манере движения. Можно недоумевать сколько угодно, но это служит нам напоминанием о том, насколько пикантно могли выглядеть танцовщицы на сцене, особенно если они отступали от установленных канонов благородного стиля. Неудивительно, что у Камарго была бурная личная жизнь, сопровождавшаяся скандалами, она приобрела немалое состояние и дурную славу.

Салле и Камарго невольно изменили вектор развития балета, направив его навстречу XIX веку, когда балерина окончательно заменила danseur– танцовщика – на олимпе искусств. Однако на это потребовалось время, а пока считалось, что женщины, добившиеся успеха в исполнении благородных танцев или блиставшие виртуозной техникой, подражают мужской внешности и манере. Говорили, что Камарго, несмотря на ее дерзкий стиль, «танцует как мужчина», а Анну Хайнель, прославившуюся несколько лет спустя своим искусством исполнения благородных танцев, называли «превосходным мужчиной в женском платье». Один из критиков отмечал: «это было, как если бы Вестрис танцевал как женщина», имея в виду выдающегося танцовщика того времени¹⁹.

Стоит сделать паузу и подумать, почему именно женщины, а не мужчины, вдруг оказались в авангарде балета. В некотором смысле их желание выдвинуться связано со своеобразным и довольно неприятным положением танцовщиков в обществе. К XVIII веку большинство танцовщиков Парижской оперы были выходцами из театральной среды, ремесленников и других низких сословий и как работники театра состояли на королевской службе. Для мужчин все было довольно просто: обязанности определены, поддержка предоставлена. Положение женщин было сложнее. Для них Парижская опера зачастую являлась укрытием от традиционной отцовской или супружеской власти, потому что, поступая на работу в театр, они попадали под особую опеку короля и его приближенных, а отцы и мужья лишались общепринятого финансового и морального влияния.