История Бастилии. Четыре века самой зловещей тюрьмы Европы, 1370–1789

Дело Бирона было передано в суд парламента, который и приговорил его к смертной казни. Она совершилась в 1602 г. в стенах Бастилии, а не на Гревской площади, как было определено парламентом. Это была единственная милость, которую оказал Генрих в деле суда над Бироном. Что касается графа Овернского, он был избавлен от смертной казни, которую король заменил тюремным заключением, но через некоторое время был избавлен и от него.

Герцог Сюлли в своих записках порицает за это короля. «Однородность преступления, совершенного графом Овернским и герцогом де Бироном, – пишет он, – и одинаково убедительные улики, существовавшие против них, казалось бы, должны были повлечь за собой и одинаковое наказание. Однако судьба их была неодинакова. Король не только освободил графа Овернского от смертной казни, но еще сделал для него тюремное заключение насколько возможно сносным».

Затем Сюлли перечисляет льготы, которыми граф Овернский пользовался в Бастилии с разрешения короля, и, наконец, пишет: «Сначала ему не дозволялась только прогулка на террасах. Я говорю – сначала, потому что впоследствии ему было все дозволено, а через несколько месяцев он был освобожден. Те, кто одинаково восхваляют все дела королей, как хорошие, так и дурные, конечно, найдут основание и для оправдания такой разницы в образе действий Генриха относительно двух людей, одинаково виновных. Что касается меня, то я слишком откровенен и сознаю, что король этот не заслуживает в этом деле никакой похвалы за свое великодушие и что граф Овернский хорошим обращением в Бастилии обязан страстной любви короля к маркизе де Вернель – сестре графа. Тогда я только держал это в мыслях и за два года не вымолвил об этом королю ни одного слова, будучи убежден, что мои доводы будут бессильны против слез и просьб его возлюбленной, а раз факт совершился, то бесполезно упоминать о промахах».

Каковы бы ни были побуждения Генриха IV в этом деле, но он оказал графу Овернскому милость, а граф отплатил ему неблагодарностью, приняв через два года после того деятельное участие в новом заговоре.

Граф находился в своем владении в Оверни. Туда явился ла Кюре, посланный королем с приглашением возвратиться ко двору.

Но ла Кюре привел с собой отряд солдат и, прежде чем увиделся с графом, расставил их у всех дверей, арестовав предварительно всех служивших при замке. Это узнала любовница графа – Александра де Шатоге. Она вошла в ту комнату, в которой граф Овернский и ла Кюре вели переговоры, заявила, что ла Кюре действует предательски, и вышла с графом через потайную дверь, заперев ее с наружной стороны. Они надеялись перебраться за границу, но по пути граф был хитростью захвачен войсками, посланными королем. Когда граф увидел, что к нему подъезжает на лошади его любовница, он закричал ей: «Спасайтесь, спасайтесь! Меня предали!» Она отвечала ему: «Да, я удалюсь, но для того, чтобы иметь возможность спасти вас».

За ней была послана погоня, но ей удалось спастись, а граф был снова заключен в Бастилию, в которой и пробыл 12 лет. Он был освобожден уже при следующем короле. Подсудимыми были, кроме графа Овернского, граф д’Антраг и маркиза де Вернель. Маркизу король приказал держать под домашним арестом.

Д’Антраг жил в замке Маркусси и, чтобы не быть захваченным врасплох, принял необходимые меры осторожности, но это не спасло его. Он все-таки был схвачен и заключен в Бастилию.