История Беллы (СИ)

Но не успела Друэлла и подумать над ответом дочери, как и сама Беллатриса невольно согласилась с младшей сестрицей. Что-то застучало так громко, будто тысячи дятлов решили избавить поместье от вредителей в кладке. Андромеда издала протяжный визг, когда мимо нее промчался с шелестом неведомое существо и скрылось за стеной.

И тут стены, покрытые толстым слоем пыли преобразились в белоснежной лепнине укравшей высокие потолки, ровные стены. Родольфус прошел в арку, приглашая за собой гостей. Беллатрису он взял под руку, та лишь внутренне, незаметно сопротивлялась.

Они брели по изменившемуся коридору около минуты, на них с изумлением глядели портреты, висевшие тут даже на потолке. Некоторые из них посматривали на них вверх тормашками, многие были изображены на голом холсте, без рамы.

-Твоя жена? - прошептала одна из женщин, изображение которой висело над широкой дверью, ведущей в следующее помещение.

Другие герои картин покосились на нее с смущением и стыдом, опустили глаза. Одета нарисованная женщина была вульгарно: глубокое декольте едва прятало пышный бюст, а на голове яркие перья запутались в прокрытых лаком волосах. Палец ее, криво выкрашенный красным уверенно показал на Беллу, задумчиво смотревшую в пол.

-Да, мама. - тихо ответил Родольфус, чтобы никто не услышал произнесенного последнего им слова.

Женщина хмыкнула и повернувшись спиной скрылась в среди ветвей на другой картине. Оттуда раздавалось тихое шипение змей. Невольно Беллатриса осмотрела себя, пригладила волосы, недоумевая над претенциозным взглядом матери Родольфуса в свою сторону.

Над сводчатым, как в соборе, потолком комнаты, где они оказалась вслед за спешно шедшим Родольфусом, парили свитки пергамента. Они опустились к красному, мраморному полу, когда владелец дома оказался в помещении.

Здесь стены также, как и в пройденной ими комнате были закрыты портретами. Золотые таблички указывали имя изображенного. На них смотрело сотня лиц, окружавших единственный на этих стенах пейзаж, где маячил вдалеке дом, в котором они находились.

Родольфус был хорошим экскурсоводом с ужасными дефектами речи. Он, временами, картавил, тараторил, и, оттого, сестрицы Беллатрисы с первых же его слов отвлеклись на свои разговоры.

- Как вы можете видеть – на стенах висят очень старые портреты. Наша семья - очень древняя и корни ее ведут в эпоху Возрождения.

Лестрейндж описывал портреты разных членов семьи от самых древних поколений (на картинах с которыми слабо виднелось изображение) и от самых последних. Люди на них угрюмо озирали окружающих их за картиной мир. Показал он и несколько изображений родителей Родольфуса. Причем ни на одном из портретов его родители не были изображены вместе. Отец Родольфуса – угловатый мужчина с короткой бородкой и маленькими глазами не отрывал глаз от одной точки, а мать Лестрейнджа сидела в кресле и ковыряла длинным ногтем ляписное украшение на своей шее. Хоть жизнеописание своего рода он сделал пространным о своих родителях он не сказал ни слова. Самый подробная и горделивая часть его рассказа была посвящена его благородному предку – Министру Магии:

-Дементиус Лестрейндж, мой пра-пра-прадедушка был Французским Министром Магии целых три раза! – Довольный произведенным впечатлением проговорил Лестрейндж. – И это при том, что он был единственным, кого назначали больше двух раз, за всю историю!

Друэлла заинтересованно слушала, приглаживая прическу изредка, Кингус плохо создавал на своем лице заинтересованное выражение. Нарцисса и Андромеда глазели на другие картины, стеснительно отворачивавшиеся или прятавшиеся в другие рамки.

Белла стояла посреди комнаты и смотрела в пол, ощущая себя так, как будто взгляды всех присутствовавших в комнате людей и портретов пригвоздили ее к месту. Она не слушала лекции мужа о его семействе, ей было это совсем не интересно. Сделав два шага до единственного оконца, что открывало вид на глухую стену дома и зашторенное в ней окно, она вздохнула, пальцами вырисовывая на стекле две буквы - инициалы имени, которые она стирала пальцами тут же, как нарисовала, чтобы никто не заметил.

-Так ты правда жена моего сына? – проговорил высокий, визгливый голос.

От неожиданности девушка отскочила от окна, судорожно пытаясь понять, кто с ней разговаривает и краем глаза заметила яркие перья на голове своей собеседницы. Точнее голове ее портрета.

-Хм… - задумчиво проговорила миссис Лестрейндж, поправляя перо и, видимо, не нуждаясь в ответе на свой вопрос. – Невзрачная девица. Тебе сколько-то лет? Словно не больше двадцати. Моложавая жутко. Странный выбор. Единственная польза - в твоем положении. Богатенькая девочка. Этого мой сын, пожалуй, достоин.

Смутившись и разозлившись Беллатриса сжала ладони в кулаки, теперь действительно и физически и интуитивно ощущая, что на нее смотрят все живые и мертвые, кто присутствовал в зале почтенного семейства Лестрейндж. Самым острым был взгляд Друэллы Блэк, явно чувствовавшей злость дочери и желание той накричать на портрет матери Родольфуса, пустить в него заклинанием.