История Бернарды и Тайры на Архане

В) Он будет способен защитить нас от всякой или же почти всякой пустынной живности, если мы будем в точности следовать его указаниям.

Выслушав смешарика, я задумчиво почесала щеку:

– А если ты не сможешь выудить изображение Оасуса из головы погонщиков? Тогда что?

– Гда да-мой.

Действительно. Тогда домой, что ж еще? На прыжок домой моих сил хватит точно.

– Получается, что если мы выйдем из города им навстречу, то встретим караван через два дня? – уточнила Тайра.

– Дя.

Наша троица теперь напоминала погрязший в раздумьях кружок конспираторов: я смотрела на Тайру, Тайра смотрела на Ива, Ив смотрел то на меня, то на Тайру. Мы взвешивали «за» и «против», смешарик же, уже взвесив все, что можно, терпеливо ждал нашего ответа.

– А еды у нас на два дня хватит?

– На два да.

– А что, если от жары она окончательно испортится?

– Это не проблема. Я покажу тебе, как сделать так, чтобы чуть подпортившаяся еда не причинила расстройства желудку.

– Ладно.

– А вода? В кране на заднем дворе она не питьевая.

– Немного воды я купить сумею. Снова выверну тулу наизнанку и добегу до ближайшей лавки.

Хм. Получается, что шансы на то, чтобы осуществить безумную затею, у нас есть. Караван с помощью навыков Фурии мы отыщем, а дальше по обстоятельствам: если Ив сумеет считать из памяти погонщиков фрагменты Оасуса, тогда мы махнем туда, а если нет, тогда путь один – домой.

– Ив, а ты не мог бы сразу указать направление в Оасус? Если уж видишь движение караванов.

– Мог. Цать осем ней пути. Ез рерыва на со.

Ого!

– Ну, если это двадцать восемь дней пути без перерыва на сон, тогда мы выдвигаемся в пустыню.

На том и порешили.

Глава 8

Все шло согласно задуманному: Тайра купила воду, и мы привязали два бурдюка к поясам. Оставшиеся пустынные орехи, чтобы не тащить с собой объемные корзины, мы сложили в заплечную сумку, с которой прибыли на Архан; остатки торта и пирожков лежали там же – этого запаса, если распределять его экономно, на два дня должно было хватить.

Прежде чем покинуть дом Кима, мы убрались, вымели пол, убрали одеяла в чулан – в общем, сделали так, чтобы любой человек, решивший осмотреть покинутое жилище, подумал, что то пустовало с самого дня смерти хозяина. Ну, подумаешь, пыли нет – наметет.

Из Руура мы вышли не через центральные ворота, откуда начинался официальный караванный путь и на которых стояли два делавших заметки о «приходе-уходе» часовых, а через расположенное неподалеку от дома Кимайрана место, где стенная кладка развалилась достаточно сильно, чтобы через нее перебраться.

Несколько шагов вверх: катящиеся из-под подошв камешки, жаркий ветер в лицо, пыльный подол и не менее пыльные ладони, и вот мы уже на другой стороне – не в городе, а в пустыне.

Прежде чем зашагать дальше, мы целую минуту стояли, смотрели на расстелившийся перед глазами желто-рыжий монохромный пейзаж, прореженный только низкорослыми колючками, и молчали. Вот она – величественная хозяйка, что заняла собой большую часть этого мира – песчаная владыка, безводная и безлюдная гладь, в которой топнут подошвы, в которой у горизонта проступают миражи и в которой пропадают, исчезнув без следа, сбившиеся с дороги путники.

– Ив, ты уверен, что знаешь, куда идти? А то как-то… страшновато.

– Наю, – донеслось мне в ухо с левого плеча, на которое взгромоздился наш пушистый штурман.

– Ну, знаешь, так знаешь. Тогда, как говорится, с Богом.

* * *

Время здесь стелилось и тянулось, словно плавленая резина. Накинутые на лицо вуали защищали глаза от слепящего света, тонули в мягких барханах подошвы пригодившихся во второй раз кроссовок, пекло через платок макушки, молчал Ив. Уже через несколько минут моя тула вымокла от пота, и я хмуро думала о том, что через два дня я буду мечтать о душе так, как не мечтала о нем никогда в жизни. Если вообще смогу спать этой ночью.

Шаги сливались в цепочку из одинаковых и оттого усыпляющих разум однообразных движений, раскаленный воздух, входивший в легкие при вдохе, выходил из них чуть менее горячим, но каждый новый вдох заставлял чувствовать себя так, будто ты находишься внутри гигантской конвейерной печи, немилосердно сохли губы. Хотелось пить.

– Если закончится вода, я могу попробовать собрать ее из пространства. Будет сложно, ее здесь мало, но если приложить усилия… Влага – она всегда есть вокруг, только в виде энергии. Энергию тоже можно пить…

Мне казалось, что идущая впереди Тайра разговаривает с самой собой. Ей не требовались мои ответы, и я не отвечала; тихо плыл по пустыне наш собственный, состоящий из двух человек и фурии караван.

Наверное, то была одна из самых сумасшедших идей, которую мы по некому коллективному затмению умов решились претворить в жизнь. Дюна за дюной, бархан за барханом, колыхание складок одежды, горящая от солнца макушка. Здесь метр казался километром, здесь пейзаж пугал равнодушием к жизни, здесь сознание соскальзывало куда-то вбок и постоянно чудилось, что одна единственная неправильная мысль – и нагрянет вдруг страх, паника человека, обнаружившего себя в одиночестве среди бескрайних, выжженных солнцем песчаных равнин и холмов.