История Бернарды и Тайры на Архане

Какое-то время мы молча смотрели ввысь, откуда за нами, помаргивая, наблюдали незнакомые созвездия.

– Красиво, да? – на меня, несмотря на прохладу, медленно наваливалась сонливость.

– Красиво. Я уже и не жалею, что мы решились пойти в пустыню. Я только жалею, что в моей голове нет такой же Карты, какая была в Криале, – она была похожа на это звездное небо. Будь у нас такая теперь, мы бы точно знали, в каком направлении двигаться.

– Мы и так знаем – у нас есть Ив.

– Это да.

– Как думаешь, – вдруг спросила я, поддавшись секундному порыву меланхолии, – а у нас получится?

– Получится, – отозвалась Тайра. – Все всегда получается у тех, кто не боится пробовать. Да и какая разница – получится то, что мы задумали, или что-то другое? Мы не испугались проблем, мы решились действовать, а это главное. Мне жаль тех людей, которые хотят, но не могут найти внутри сил, чтобы идти своим путем, которые боятся даже первого шага.

От ее слов мне вдруг вспомнился стих – красивый, но грустный, и я тихонько, продолжая глядеть на алмазный небосвод, зачитала его.

Закатное солнце зовет за край окоема,
Прельщая росписью яркой на облачных грядах:
Послушай, парень, зачем тебе жить по-простому,
Когда в этом мире полно ненайденных кладов?

Когда в этом мире полно нехоженых тропок

И девушек длинноволосых, с лукавым взглядом?
Ты мог бы правителем стать и героем – мог бы,
Чего ж ты цепляешься за этот домик с садом?

Прочь робость и жалость, взят посох, набита сума,

Всем нам эта жажда дороги хоть раз да знакома.
Но солнце садится быстро; приходят холод и тьма.
И те, кто уйти не успел, остаются дома.

– Подходит к твоим словам, да?

– «Но солнце садиться быстро… и те, кто уйти не успел, остаются дома…» – эхом повторила за мной лежащая справа соседка. – Очень красиво. Очень. И да, точно так и есть, как ты говоришь, и как написано в этом стихе. Талантливые у вас поэты. Спасибо Небу, что такие рождаются – они через строчки передают чувства, а это дар.

Я мысленно с ней согласилась.

– Все верно, верно… Собой гордится не тот человек, который желает шагнуть за дверь, а тот, кто за нее шагнул. Как мы с тобой.

Тайра посмотрела на меня, а я повернулась и посмотрела на нее.

На пустыню окончательно опустилась плотная бархатная ночь.

Глава 9

Следующий день встретил нас тем же самым: песком, взбирающимся по небу солнцем и нарастающей жарой. Продолжила свой путь цепочка из наших следов; поплыли мимо холмы.

О чем после нашего скудного завтрака думала шагающая рядом молчаливая Тайра, я не знала, но сама я размышляла о странном феномене, несколько раз кряду примерещившимся мне за ночь – похожей на Лангольера фурии. Действительно ли смешарик принимал странную форму, зачем-то раздувался в размере и отращивал многочисленные клыки? Гонял ли кого-то от места нашей стоянки, устраивал ли ужин под покровом ночи или же то был обычный кошмар, навеянный жесткой почвой под моей спиной?

– Ив, ты ночью кого-то ел?

– Неть.

– Точно не ел?

– Неть.

– А ты был похож на Лангольера?

– А то ето?

– Ну, ты поройся в моей памяти – там должен быть фильм по Стивену Кингу, в котором показывали пожирающих время существ.

Какое-то время с моего левого плеча не раздавалось ни звука, затем послышался смущенный ответ.

– Ыл.

– Был?

– Дя.

– А зачем?

– Адо.

Надо. Понятно. Значит, то все-таки были не ночные кошмары, а кого-то опасного бдительно гонял от нас спящих Ив.

– К нам подбирался кто-то страшный?

– Дя.

– Тогда, спасибо.

Да, пустыня хранила множество загадок и не всегда приятных. И если бы не наш пушистый друг, не спалось бы нам с Тайрой так сладко.

Я поежилась и выкинула неприятные мысли из головы прочь; лучше о хорошем, всегда лучше думать о хорошем.

Через какое-то время я заскучала от отсутствия разговоров и начала донимать погруженную в свои мысли соседку: может, посмотрим, что такое зыбучие пески, от которых нас отворачивает пушистый штурман? Может, полюбуемся на жуков-костогрызов, а то ведь так и пройдем полпустыни, не узнав, как они выглядят? Может…

Тайра отвечала одно и то же:

– Если будем отвлекаться на всякие штуки, то вечером караван не встретим, и придется снова ночевать на песке.

Мда. Эта идея ввиду того, что мое тело уже скрипело и чесалось от пота, мне совершенно не нравилась, и я тут же сообщила попутчикам о том, что, как только мы доберемся до Оасуса и снимем гостиницу, я окунусь в горячую пенную ванную, а после съем все самое вкусное, до чего смогу добраться. Кроме супа с паутиной, конечно же.