История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре

Бог и Давид. По традиции Книгу псалмов называют «Книгой царя и пророка Давида», даже несмотря на то, что ему приписывают лишь ряд фрагментов из всего текста, а некоторые псалмы приписаны другим: скажем, псалом 71 — Соломону, а псалом 89 — Моисею. Впрочем, во многих псалмах явно прослеживается связь с монархией, а в ряде случаев упоминается Давид. Неудивительно, если какие-нибудь псалмы звучали на церемониях в Храме Соломона, который, по существу, был в Иудейском царстве «королевской капеллой», и отчасти смысл ее существования сводился к прославлению монархии. Псалмы, с ликованием провозглашавшие «Господь царствует» (92, 96 и 98), вполне могли предназначаться для того, чтобы укрепить монархию: Бог есть царь, а значит, земной владыка тем самым признается и получает поддержку в Его царствовании. Можно прочесть и иначе: Бог есть единственный царь, и для земного правителя просто нет места. Так, пророк Самуил попрекает израильтян, требовавших царя, «тогда как Господь Бог ваш — Царь ваш» (1 Цар 12:12). Впрочем, в Древнем мире цари, как правило, считались земными представителями небесного Царя.

Два псалма — 88 и 131 — открыто говорят о тех обещаниях, какие Бог давал Давиду: в первом вспоминается, как Бог сказал, что никогда не оставит и не отвергнет род Давидов, – но потом, в стихах 39–52, звучит скорбь, ибо Бог, как кажется, забыл свое обещание. Возможно, это отсылка к Вавилонскому пленению и сопутствующей утрате монархии, – правда, только в том случае, если Мовинкель ошибался, когда счел, что эти слова относятся к ритуальному унижению короля на ежегодной церемонии. Другие псалмы не столь явно упоминают Давида. Псалом 2 и псалом 109 играли важную роль для творчества раннехристианских литераторов: считалось, что упоминание царя в них наделено мессианским смыслом, и Новый Завет отнес их к Иисусу:

Возвещу определение:

Господь сказал Мне: Ты Сын Мой;

Я ныне родил Тебя.

Пс 2:7

Сказал Господь Господу моему:

седи одесную Меня,

доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих.

Клялся Господь и не раскается:

Ты священник вовек по чину Мелхиседека.

Пс 109:1, 4

Здесь сам Бог обращается к царю и возвеличивает его почти до статуса полубога. Отсылка к Мелхиседеку, древнему царю-священнику Иерусалима (см. Быт 14:18–20), возможно, служит знаком того, что род Давида унаследовал все права царей Иерусалимских, правивших в городе прежде, чем его захватили израильтяне.

Итак, царь удостоен в Псалтири очень высокого статуса, и ни один из псалмов не критикует монархию. Выше мы видели, что те или иные псалмы вполне могли звучать на царских ритуалах, но уверенности в этом у нас нет.

Иерусалим. С монархией тесно связан статус Иерусалима, «города Давида». Вот что нам говорит псалом 121:

Иерусалим, устроенный как город,

слитый в одно…

Там стоят престолы суда,

престолы дома Давидова.

Пс 121:3, 5

В ряде псалмов Иерусалим прославлен как центр и цитадель царства, а еще в нескольких упомянута традиция, согласно которой город был неприступен, поскольку Бог всегда его оберегал — вера в это некоторым образом связана с пророком Исаией; очень сложно сказать, разделял ли он сам эту убежденность или выступал против нее. Псалом 47 — классический пример темы, которую библеисты, изучающие Ветхий Завет, обычно называют «нерушимостью Сиона»^{121}:

Велик Господь и всехвален

во граде Бога нашего,

на святой горе Его.

Прекрасная возвышенность,

радость всей земли

гора Сион; на северной стороне ее^{122}

город великого Царя…

ибо вот, сошлись цари

и прошли все мимо[29];

увидели и изумились,

смутились и обратились в бегство.

Пс 47:1–2, 4–5

Псалом 75 подтверждает подобный взгляд на Иерусалим, место, где «сокрушил Он [Господь] стрелы лука[30], щит и меч и брань» (Пс 75:3).

В каком контексте использовались псалмы, посвященные этой теме? Можно вообразить, что их читали перед битвой — а может быть, напротив, на регулярной основе, чтобы внушить уверенность в город царя. Артур Вайзер^{123} предположил, что псалмы могли петься на ежегодном «царском фестивале в Сионе» — но так предполагали обо всех фестивалях, реконструкции которых воссоздавались учеными. Идея о нерушимости и, следовательно, безопасности Иерусалима, безусловно, владела умами многих читателей Псалтири, и она нигде не проявляется столь же ярко, как в псалме 45, по образцу которого Мартин Лютер создал свой знаменитый гимн «Ein feste Burg ist unser Gott» («Наш Бог — великий наш оплот»).