История болезни (документальная повесть) - часть вторая

Спешим насколько позволяют мои силы к центральному храмовому комплексу. Перед главным входом множество людей – больные в пижамах и свободные от работы медики. Мимоходом по разговору праздно стоящих людей, узнаем – съемка идет внутри основного здания. Придерживая под локоть, Надя помогает мне подняться по ступенькам и мы внедряемся в плотную толпу, стоящую вдоль стены. Под ногами тянутся толстые изолированные электрические кабеля. Осветительные приборы направлены в центр зала. Чуть в стороне от центра стоит обычный стол покрытый простыней, за которым сидит пожилая женщина в белом халате.

Напряженная тишина. Вдруг, кто-то сбоку, властным голосом командует:

- Приговиться! Мотор!

«Медсестра» за столиком склонив голову, не касаясь шариковой ручкой «пишет» по бумаге. Из левого бокового коридора выходит красивый с проседью мужчина, в костюме.

Надя толкает в плечо и склонившись к моему уху, шепчет:

- Это Всеволод Сафонов. – киваю головой, хотя вижу его впервые.

Не дойдя до «медсестры», он останавливается в центре помещения под самым куполом. Следом за ним не торопясь выходит стройная в светлом приталенном плаще девушка – через ее руку перекинут мужской плащ. Протягивая ему, спокойным голосом говорит:

- Вы забыли в машине.

Надя треплет рукой мое плечо - почти кричит:

- Маргарита Терехова!

Сафонов забирает у нее свой плащ: - Спасибо.

Не поднимая головы, «медсестра» резким неприятным голосом, спрашивает: - Фамилия?

Сафонов: - Моя?

«Медсестра»: - Больного!

Сафонов: - Не знаю.

С противоположного коридора, в белом халате с весящей на шее марлевой маской, выходит средних лет женщина – «хирург». Она устало облокачивается бедром на столик. В руках зажженная сигарета. Курит. Обращается к Сафонову и Тереховой:

- Вы привезли мальчика?

Сафонов:

- А что с ним таково?

«Хирург» продолжая дымить сигаретой, отвечает:

- Сейчас ему лучше.

Поворачиваясь к Наде, тихо говорю:

- В каком-то фильме ее раньше видел.

Надя соглашается.

- Она часто снимается, но только на вторых ролях и в эпизодах. Могу ошибиться, но кажется ее зовут Людмила Аринина.

Съемка закончена – выходим. Спустившись по парадной лестнице проходим мимо новой бежевого цвета машины - «Москвич 412. Комби».

Разговаривает двое мужчин:

- Вот чудак! Не хотел ее давать.

- Видимо жалко. Новая же!

- Жалко? Так этот «Москвич», теперь в историю кинематографии вошел, даже через 50 лет, люди его увидят!

Идем по скверу. Счастливая Надя, спрашивает:

- Саша, ты доволен?

Пожимаю плечами.

- Артистов «живьем» увидел впервые – обычные люди. Не пойму, почему надо восторгаться ими? Они ни чем не лучше других людей. А приемное отделение? Разве оно здесь - в храме с высоченным куполом?!

Надя обиженно поджимает губы.

- Киноартисты, необычные люди! Они звезды! А почему приемное отделение здесь – спроси у режиссера. Пойду я. Скоро экзамены – надо готовиться. Дойдешь?

- Дойду.

Надя быстро уходит в сторону медучилища. А я тихонько поплелся к своему корпусу…

12 июня 1970 год.

Неделю нахожусь дома.

Из Москвы до Саранска, с прибывшей за мной мамой, добрались поездом без особых приключений.

Прощание с медперсоналом института «Склифосовского», получилось прохладное – выписывался с выведенной кишкой в животе. Немного успокаивало обещание Александра Анатольевича: «Приедешь осенью в хорошем физическом состоянии и мы соединим в единое целое, обе части твоего кишечника».

Вновь верю, но в памяти назойливо всплывает начало июня прошлого года, тогда тоже выписывался «временно» из Республиканской больницы в Саранске.

Братья Вовка и Сергей в деревне. Родители на работе. Сидя на лавочке, возле своего подъезда, греюсь на полуденном солнышке. К калоприемнику привык. За два-три часа раздуваясь в объеме, он напоминает о себе, и я освобождаю его в туалете.

Из подъезда выходит Андрей – тридцатипятилетний худощавый мужчина. С женой и двумя детьми он живет над нами, где раньше проживала интеллигентная семья Лазаревых. Теперь из их квартиры постоянно слышится непрерывная брань и звон битой посуды. Соседку – полную невысокого роста женщину, мы зовем тетя Валя, а его все кличут - Андрей.

Вот и сегодня, он выглядит помятым и расстроенным.

- Саш! Посмотри у вас нет ничего выпить? Голова гудит с похмелья, да еще эта Валька орет.

- Только рассол.

Раздосадовано машет рукой.

- А, давай хоть его!

- Пойдем к нам, налью.

Сидим на кухне, за столом. Андрей с наслаждением потягивает из алюминиевой кружки капустный рассол, а я смотрю на его небритое осунувшееся лицо и вспоминаю:

«Тетя Валя, похвасталась, что у ее мамы в деревне Ташкино Ичалковского района, вишневый сад:

- «Вишки» так много, но их некому собирать.

Мама посетовала: