История болезни. В попытках быть счастливой

25 марта . “Я люблю в Питере архитектуру и музеи, – сказал мой дядюшка, коренной петербуржец. – И очень не люблю то отвратительное мракобесие, которое из моего города исходит порой”.

Дядюшка имел в виду подписанный г. Полтавченко закон о запрете пропаганды гомосексуализма и педофилии.

Закон этот, во-первых, нелогичный, а во-вторых, просто диковатый. За мужеложство уголовного наказания нет уже давно, а педофилия, с которой гомосексуализм объединен в одном законе, одно из самых страшных преступлений. Я могу любить или не любить того или иного гея или лесбиянку. Но это отношение будет вызвано совсем другими факторами: злой человек или добрый, опрятный или нет, эпатирует или скромен. А совсем не их сексуальной ориентацией. А вот ежели человек – педофил, то он для меня не существует как человек. При первой же возможности я настучу на него куда следует, а уж руки не подам никогда.

Ну а относительно понятия “пропаганды” я как профессиональный журналист могу посоветовать питерским коллегам быть очень осторожными. Под понятие “пропаганда” при желании подводится что угодно. Даже простое упоминание. Что делать нам, людям, понимающим все мракобесие этого закона? Подписывать коллективные письма? Дежурить у судов, если и когда кто-то будет подвергаться конкретному преследованию? Просто молчать, стыдливо полагая, что раз мы с обычной сексуальной ориентацией, то нас это не касается? Типа как мне было сказано: ты борешься за права инвалидов – молодец, дело понятное и благородное. А этих не трогай, пускай сами разбираются.

Вот я и не знаю, можно ли бороться за права одних, не обращая внимания на других?

26 марта. Михаил Иванович из какой-то социальной комиссии Мосгордумы – полный сил, холеный даже слишком, уверенный в себе мужчина. На съемках программы про доступный город на “ТВ-3” мне пришлось полемизировать с ним в жесткой форме. Ну не въезжает ответственный товарисч.

Во-первых, он обозвал наши пробеги на инвалидных колясках показухой. Это, конечно, в ответ на мое предложение испытать доступность московских дорог на собственном опыте. Сесть задницей в коляску. Показуха, видите ли. Во-вторых, с жаром рассказывая о строительстве новых реабилитационных центров, он выдал следующее: “Вот представляете, жил он, молодой, красивый, богатый, а потом в один день попал в автокатастрофу и сломал себе спину. Все, жизнь закончилась!”

“Ну и придурок, – подумала я. – Вот сейчас, Михал Иваныч, вы полную глупость сказали. Жизнь не закончилась, она просто изменилась. Бывает, кстати, что некоторым это очень прочищает мозги”.

И про новый реабилитационный центр на Лодочной. Очень дорого. Делали здоровые для себя.