«Интеллигенция частью совсем ликвидировала свою связь с рабочим движением и занялась личными делами, частью же и сама находится в положении, аналогичном положению рабочих, „утеряла“ старую тактику, не может приспособиться к новым условиям и, отрицая старую партию, сама не знает, каким путем создать новую. Рабочие же, придавленные всеми ужасами реакции, административными преследованиями и провокациями, с другой стороны, помня годы революции, свое значение и свою роль в эти годы, – не могут удовлетвориться той мелкой и, как им кажется, незначительной работой, которая мыслима в настоящее тяжелое безвременье, и, наконец, попав теперь сразу из положения руководимых в положение руководителей, не могут приспособиться к новым условиям, не могут самостоятельно найти того пути, по которому должна вестись социал-демократическая пропаганда, агитация и организация в России, и остаются поэтому инертными и беспомощными»[86]
.По мнению меньшевика Мартова, положение было таково:
«Состояние местных нелегальных организаций надо признать худшим к концу 1910 года по сравнению с концом 1909 года. Где существует комитет, нет никаких связанных с ним организованных рабочих групп. Где существуют кое-какие группы, нет между ними связей, которые позволяли бы создать объединяющий местную работу комитет»[87]
.Но представители большевизма не смущались таким положением партийных дел; летние рабочие забастовки, а также оживление, охватившее в ноябре оппозиционные круги общества благодаря смерти Льва Толстого, были истолкованы ими как показатели поднимающего брожения. Чем они и не замедлили воспользоваться. В их фракционном органе «Рабочая газета» был помещен следующий призыв:
«Рабочие стачки в России и во время подготовки революции, и во время самой революции были самым распространенным средством борьбы пролетариата, этого передового класса, который один только является до конца революционным классом в современном обществе. Экономическая и политическая стачки, то чередуясь друг с другом, то переплетаясь в одно целое, сплачивали массы рабочих против капиталистов и самодержавного правительства, вносили брожение во все общество, поднимали на борьбу крестьянство. И вот, с лета текущего года начинается опять подъем. Число экономических стачечников возрастает, и возрастает очень сильно… Пролетариат начал. Другие, буржуазные, демократические классы и слои населения, продолжают. Смерть умеренно либерального, чуждого демократии председателя I Думы Муромцева вызывает первое, робкое начало манифестаций. Смерть Льва Толстого вызывает – впервые после долгого перерыва – уличные демонстрации с участием преимущественно студенчества, но отчасти также и рабочих. Прекращение работы целым рядом фабрик и заводов в день похорон Толстого показывает начало, хотя и очень скромное, демонстративных забастовок… За работу же, товарищи! Беритесь же везде и всюду за создание и укрепление рабочих социал-демократических партийных ячеек, за развитие экономической и политической агитации. В первой русской революции пролетариат научил народные массы бороться за свободу – во второй революции он должен привести их к победе».
Это было написано в декабре 1910 года[88]
.XII
К началу 1911 года положение большевистских организаций, получивших к тому времени доминирующее положение среди РСДРП, было таково. Самые левые большевики, объединившиеся в группу «Вперед», отстаивали необходимость только нелегальной работы. Они шли до подготовки вооруженного восстания включительно, для чего считали необходимым организовать боевые и военные организации. Почти все лидеры группы «Вперед» принимали новую идеологию социал-демократии – богостроительство, что давало всей работе «впередовцев» более красивое идейное обоснование.
Руководители группы «Вперед» считали, что только они являются представителями действительного большевизма, что Ленин с его друзьями уже изменил большевизму, и что все, кому действительно дороги интересы пролетарита, должны идти за «впередовцами». Еще в 1910 году, после январского пленарного собрания Центрального комитета, на котором Ленин согласился на уничтожение Большевистского центра и на ряд других уступок, «впередовцы» выпустили следующее обращение:
«К товарищам большевикам