История борделей с древнейших времен

Фринион и Стефан достигли примирения между собой на основании следующего соглашения. Каждый из них двоих будет использовать Неэру равное число дней в течение каждого месяца, держа ее у себя в доме (если они не придут к обоюдному соглашению на других основаниях).

Так они примирились между собой. Те, которые были с ними в третейском суде и принимали участие в деле (как всегда происходит в подобных случаях, я полагаю, особенно когда причиной раздора оказывается гетера), стали ходить на пиршества к каждому из них, когда там бывала Неэра, и та пировала вместе с ними, как обыкновенная гетера. В том, что я говорю правду, вызови мне свидетелями лиц, принимавших участие в пирушках вместе с названными людьми, – Евбула из Пробалинфа, Диопейта из Мелиты, Ктесона из Керамий.

С в и д е т е л ь с т в а

«Евбул из Пробалинфа, Диопейт из Мелиты, Ктесон из Керамий свидетельствуют, что после того, как состоялось примирение между Фринионом и Стефаном в споре из-за Неэры, они, выступающие ныне свидетелями, неоднократно пировали и пили вместе с Фринионом, Стефаном и Неэрой – ныне привлекаемой к суду, каждый раз, когда Неэра бывала у Стефана, и тогда, когда она бывала у Фриниона».

В своей речи я доказал вам – и это было подтверждено свидетельскими показаниями, – что Неэра с самого начала была рабыней, дважды была продана, торговала своим телом, как обыкновенная гетера, убежала в Мегары от Фриниона, а когда вернулась сюда, была взята на поруки, как чужестранка. Теперь я хочу показать вам, как сам Стефан свидетельствует против Неэры в том, что она является чужестранкой.

Дочь самой Неэры, с которой она явилась к этому человеку (звали ее тогда Стрибула, теперь зовут Фано), Стефан этот выдает как собственную дочь за афинского гражданина, Фрастора эгилиейца, дав за ней приданого 30 мин. Та, явившись к Фрастору, человеку трудолюбивому, едва сводившему концы с концами, не сумела приспособиться к тому образу жизни, который вел Фрастор, но повела себя так, как ее мать, ни в чем себя не сдерживая, ибо, как я полагаю, она была в таком разврате воспитана.

Фрастор убедился в ее нескромности и нежелании его слушать. Одновременно он точно установил, что она вовсе не дочь Стефану и что он был обманут с самого начала, когда сватался к ней как к дочери Стефана (а не Неэры), полагая, что она дочь афинской гражданки, прежде жившей в законном браке со Стефаном. Разгневанный всем этим и считая себя оскорбленным и обманутым, он изгнал эту женщину беременной из своего дома после того, как прожил с ней около года, и не вернул ей приданого…

Немного времени спустя после того, как Фрастор изгнал из своего дома дочь Неэры, он заболел и почувствовал себя очень плохо… Во время болезни Фрастор смягчился вследствие того, что Неэра и ее дочь ухаживали за ним. Они посещали его с момента, как он заболел, и не нашлось никого, кто стал бы его лечить и ухаживать за ним. Они носили ему лекарства, присматривали за ним (вы сами знаете, как необходимо присутствие женщины человеку во время болезни). За это время они убедили его взять дитя, которое родила ему дочь этой самой Неэры, когда она беременной была изгнана Фрастором (разгневанным тем, что он стал жертвой обмана), и усыновить мальчика.

Рассуждая по-человечески и учитывая положение, в котором он находился (а чувствовал он себя плохо, и надежды на выздоровление у него было мало), а также не желая умереть бездетным, – опасаясь, как бы родственники не растащили его достояние – он усыновил мальчика и взял его к себе. То, что он никогда бы так не поступил, если бы был здоров, я докажу вам на основании неопровержимых доказательств и со всей ясностью.

Сразу, как только Фрастор выздоровел и восстановил свои силы, хорошо себя почувствовал, он женился законным браком на афинской гражданке, родной дочери Сатира мелитейца, сестре Дифила. Это может служить ясным доказательством, что он отнюдь не добровольно усыновил того ребенка…»

Однако Стефан и Неэра не остановились на этом. Они вторично обманом выдали Фано замуж за архонта, Теогена, и она, будучи женой архонта, исполняла самые сокровенные таинства поклонения афинским богам. Со стороны чужестранки, дочери гетеры, самой одно время занимавшейся тем же промыслом, что и ее мать, это было настоящим святотатством. После того как Теоген узнал, что был обманут, он изгнал Фано из своего дома.

Очевидно, этот факт убедил судей, что Неэру нужно примерно наказать. Она была продана в рабство, ее дети «признаны чужестранцами». Был ли наказан Стефан – неизвестно.