ИСТОРИЯ БРАЗИЛИИ

Кроме скотоводства, на берегах реки Сан-Франсиско были развиты и некоторые промыслы, так, например, в среднем течении этой реки были обнаружены залежи соли, которой хватало на снабжение большей части Баии и Гойяс.

К середине XVIII в. северо-восточные районы (так называемый «сертан») достигают апогея своего развития. Они снабжают скотом вне всякой конкуренции все населенные центры океанского побережья от Мараньяна до Баии. Скот гонят по необозримым пространствам огромными стадами. Когда такое стадо перегоняется через сухие степи, где мало, а то и совсем нет воды (в последнем случае и людям и животным приходится утолять жажду соком некоторых гидрофильных растений), то естественно, что места назначения оно достигает в самом плачевном состоянии. В результате – низкое качество мяса. Только полным отсутствием других возможностей снабжения мясом объясняется использование столь отдаленных и столь неблагоприятных для разведения скота районов.

В конце века скотоводство сильно пострадало от затяжных засух, которые следовали одна за другой, вызывая сильный падеж скота и лишая скотоводов возможности удовлетворить спрос их постоянных рынков [26]. Эти рынки вынуждены были обходиться сушеным мясом, доставляемым из южного сектора колонии, носящего название подробно остановимся на характеристике этой части страны, которая в ту эпоху как бы оставалась за пределами жизни колонии.

В то время как процесс заселения районов, где добывались полезные ископаемые и драгоценные металлы, протекал в стремительном темпе, проникновение колонизаторов в бассейн Амазонки происходило медленно. Мы видели, что уже в первоначальный период истории Бразилии португальские колонизаторы заняли устье огромной реки, где в 1616 г. был заложен нынешний город Белемдо-Пара. Основание этого города прежде всего было вызвано соображениями политического порядка. Голландцы и англичане еще до португальцев пытались закрепиться в этих областях. К моменту основания города и те и другие были уже окончательно изгнаны, и португальцы утвердились там, не имея больше никаких соперников. Экономическим мотивом для колонизации послужила, как и в остальных пунктах океанского побережья, добыча сахарного тростника. Однако земледелие здесь никогда не процветало. Густые заросли вдоль берегов исполинской реки, обильные воды, затопляющие низменность иногда в масштабах поистине катастрофических, открывающие громадные пласты прибрежной почвы и уносящие их в своем течении, – все это препятствовало человеку создать что-либо устойчивое. Кроме того, борьба с мощным ростом экваториальной флоры требовала огромных усилий для того, чтобы человек мог подчинить себе враждебные силы природы. Такого рода усилия были не по плечу первым колонизаторам. Земледелие, для которого необходимо известное господство человека над природными условиями, не могло здесь успешно развиваться.

Однако ряд факторов, способствовавших освоению долины Амазонки. Первые колонизаторы нашли в ее лесах большое количество естественных продуктов, пригодных и выгодных для торговли: гвоздику, имбирь, каштаны, корицу, какао, кроме того, многочисленные виды древесины, в изобилии рыбу, черепах и других животных. Рабочую силу тоже было сравнительно легко добыть. Здесь жило много туземцев, которые хотя и находились на очень низком культурном уровне, тем не менее легко справлялись с требовавшейся от них работой. В других местах, как мы видели в предыдущих главах, привлечение туземцев к определенным видам труда происходило лишь в ограниченных размерах. Эта разница объясняется очень легко. В долине Амазонки вся трудовая деятельность фактически сводилась только к тому, чтобы проникать в леса для сбора их естественных богатств и для охоты на зверей, плавать по рекам, занимаясь рыбной ловлей, а также водить до этим рекам лодки и баржи, бывшие в этих краях единственными средствами сообщения. К такой работе туземец был великолепно подготовлен. Сбор растений, добыча древесины, охота, рыбная ловля – все это давало ему средства к существованию еще до прихода белых. Особенно искусным проявлял он себя в качестве рыбака. Его достижения в этой области были поистине замечательны, и колонистам было чему у него поучиться. Он был также отличным гребцом: никто лучше индейца не переносил тягот длинных переездов по реке, он мог работать веслом почти без передышки от восхода до заката. Он прекрасно знал все капризы и коварства течения, что помогало ему выходить невредимым из опасных положений; никто лучше его не разбирался в прихотливо запутанной сети рек и протоков, составляющих бассейн Амазонки. Когда его стали использовать на выполнении привычной для работы, он в противоположность тому, что происходило при попытках занять его в земледелии и добыче металлов, без особого сопротивления принял колонизацию и подчинился власти белого человека. Здесь не потребовалось негров.