История бриттов

54. Между тем, как упоминается в римской истории[123] Юлию Цезарю после покорения Галлии довелось оказаться на побережье рутенов. Разглядев оттуда остров Британию,[124] он осведомился у окружающих, какая это страна и какое племя ее населяет. Смотря на океан и услышав название этого королевства и как зовется обитающий на нем народ, Цезарь воскликнул: «У нас, римлян, клянусь Геркулесом, и у бриттов течет в жилах та же самая кровь, ибо свое начало мы ведем от общего корня. После разрушения Трои Эней стал нашим родоначальником, родоначальником бриттов – Брут, сын Сильвия, происходившего от Аскания, сына Энея. Но если не заблуждаюсь, они очень отстали от нас – ведь им неведомо военное дело, так как они обитают посреди океана, вне нашего мира; их будет нетрудно принудить платить нам дань и оказывать безоговорочное повиновение римской державе. Поэтому нужно прежде всего, пока мы не переправились к ним и на них не напали, предложить им изъявить, подобно другим народам, покорность сенату и готовность вносить нам надлежащие подати, дабы мы не оказались в необходимости проливать кровь наших сородичей, что было бы кощунственным оскорблением, наносимым нами Приаму, общему нашему пращуру». Изложив все это в своем послании к Кассибеллану, Цезарь отправил его королю бриттов, а тот, исполнившись негодования, ответил на него следующими словами:

55. «Кассибеллан, король бриттов, Гаю Юлию Цезарю. Поразительна, Цезарь, алчность народа римского, который жаждет присвоить все золото и серебро, какое только ни есть на свете, и которому никак не стерпеть, что, обитая за пределами мира, посреди грозных опасностей океана, мы до этой поры спокойно владели достоянием нашим. Но золотом и серебром он отнюдь не довольствуется; он домогается, чтобы, позабыв о свободе, мы беспрекословно подчинились ему и навеки стали его рабами. Ты навлек на себя, Цезарь, позор, ибо черты благородства, общие у бриттов и римлян, идут от Энея, и оба народа связывают несомненные узы родства, которым подобало бы обеспечить между ними крепкую дружбу. И для нас желанна она, а не рабство, ибо мы приучены скорее одаривать ею других, чем возлагать на них ярмо рабства. Мы настолько привыкли располагать свободой, что для нас совершенно непостижимо, как это возможно выносить рабство. Если бы сами боги вознамерились лишить нас свободы, то и тогда мы бы приложили все силы, чтобы ее отстоять. Итак, да будет тебе, Цезарь, ведомо, что мы станем отчаянно биться за нее и за наше королевство, если ты, как пригрозил, вторгнешься на остров Британию».