История Брунгильды и Фредегонды, рассказанная смиренным монахом Григорием

Новоиспеченный монах Григорий встал с колен, и перекрестился. На голове его сияла свежевыстриженная тонзура, а глаза налились слезами радости. Тщедушный паренек со слабым здоровьем, он чудом выжил несколько лет назад, когда слег в жестокой лихорадке. Только молитва святому Мартину уберегла его тогда от гибели, в этом он был абсолютно убежден. Георгий Флоренций, так звали его в миру, принадлежал к одному из знатнейших сенаторских родов Галлии. В его предках числился почитаемый церковью мученик Веттий Эпагит, а епископ Галл, причисленный позже к лику святых, приходился ему родным дядей. Старая римская аристократия прочно заняла высшие церковные должности, и множество его родственников становились дьяконами и епископами. Иного пути сохранить богатство и влияние семьи просто не было. Дикие, не знающие законов, короли и герцоги не ведали другой узды, кроме страха. Они боялись либо силы, либо божьего наказания. Галлы считали православных⁽⁵⁾ франков куда меньшим злом, чем готов-ариан, а потому страна покорилась им без боя. Но каждый король знал, что епископы в любой момент могли поднять людей на бунт, и потому признавали их власть. Франки были неграмотны почти поголовно, они были воинами, а потому епископские кафедры столетиями находились в руках одних и тех же семей. Впрочем, все меняется, и ходили слухи, что сын короля Хильперик сочиняет стихи на латыни, в корне отличаясь этим от своего звероподобного отца и деда. Хотя, по отзывам, рифма в этих стихах весьма хромала, и сам принц был не менее звероподобен, чем его родня, но и это уже было немало.

Сегодняшний день монах Григорий проведет в своей келье, и посвятит его молитвам. Господь услышал его и приблизил к себе. Он будет служить ему изо всех своих слабых сил. Деньги его не интересуют, у него их предостаточно. Да и суетно все это, деньги, власть… Он не станет уподобляться епископу Каутину. Тот не знал меры в стяжательстве. Он правдами и неправдами захватывал земли, прилегающие к его владениям, не слушая ни стонов, ни жалоб разоряемых им людей.

Григорий сегодняшний день проведет на хлебе и воде, да и ближайшую неделю тоже. Господь узрит его рвение. Ему предстоит служить чтецом в церкви, но он уверен, что чин дьякона не за горами. А если господь будет благосклонен к его усердию, то он станет епископом, как его дед, дядя и множество уважаемых предков. Его семья – одна из самых могущественных в Оверни ⁽⁶⁾, и одна из самых богатых.

Молитвы шли одна за другой, а Григорий вошел в то состояние, когда, казалось, он оторвался от грешной земли и вознесся в небеса. Он не видел каменных стен, не видел кусочка неба, что ярким пятном затянуло крошечное окошко под потолком. Он был не здесь. К Священному Писанию, что лежало перед ним, он даже не притронулся. Книга сейчас была не нужна ему. Григорий, обладавший удивительной памятью, знал ее почти наизусть. Так же, как знал труды блаженного Августина, Лактанция, Афанасия Александрийского и иных отцов церкви. Четки в тонких худых пальцах отщелкивали одну бусину за другой, один деревянный шарик за другим, молитва шла за молитвой. Еще на один шаг он становится ближе к Господу, и еще, и еще…

***

– Фредегонда! Да где эта ленивая потаскуха? – орала старая служанка Хенрике. Ее имя полностью соответствовало роду ее занятий ⁽⁷⁾.

Большой дом, в котором жил принц Хильперик со своей семьей, был сделан из бревен, обмазанных глиной. Четыре длинных строения стояли квадратом, образуя двор, по которому бегали куры и свиньи. В одном доме жил сам Хильперик с женой Аудоверой и детьми. В другом поселились два десятка его наложниц, вольных служанок и рабынь. В остальных домах располагались кладовые, хранилища зерна, конюшни и загоны для скота. Сзади были построены хижины слуг, представлявшие собой землянки со стенами из бревен, обмазанных глиной. Крыши были крыты соломой и имели дыру для выхода дыма. Хозяйство было огромным, и всю эту прорву народа нужно было регулярно кормить.