История частной жизни. Том 1. От римской империи до начала второго тысячелетия

Государство чаще всего пытается находить средства мирного урегулирования, способствующие гармонизации отношений публичного и частного, и время от времени властям приходится балансировать между желанием покарать за ущерб, причиненный общественной собственности, и заботой о получении налоговой прибыли от уже совершенных злоупотреблений, что, в свою очередь, поощряет последние. Сохранились постановления, которые специально регламентируют порядок предоставления общественных мест в частное пользование, при условии сохранения дееспособности публичного учреждения как такового и отсутствия ущерба для внешнего вида городов (С. Th., XV, 1, 4, 3). Если общая направленность подобной эволюции ясна, сам этот процесс, однако, не линеен, и в нем нс следует усматривать стремления официальных органов власти к уничтожению частной собственности. Эти тексты, реальная действенность и область применения которых до сих пор за частую мало изучены, не позволяют как следует разобраться в образе действий местных властей: впрочем, на то, как дело обстояло в действительности, намекают некоторые пассажи имперских законов (например, С. Th., XV, 1, 33, 37 или 41). Как правило, внутри каждого города выстраивается своя система отношений между сферами частной и общественной собственности, учитывающая взаимные обязательства и баланс сил, причем и то и другое может существенно меняться в зависимости от эпохи и конкретных личных интересов тех или иных лиц. Крайне редко в нашем распоряжении оказывается текст, касающийся подобных эпизодов, такой как надпись из Помпей, датированная временем правления Веспасиана, где упоминается трибун, который заставил произвести возврат (реституцию) общественных территорий, присвоенных частными владельцами (CIL[54], X, 1018 = Desseau[55] 5942). Чаще же всего только археология позволяет догадываться о ситуациях подобного рода: история «Дома Охоты» в Булла Регия с его успешными, но не выходящими за определенные границы захватами прилежащих уличных площадей, с тягой к присвоению публичной собственности настолько же очевидной, насколько привыкшей к тому, что ее держат на строгом поводке, позволяет оценить всю сложность описываемого явления.

Внутренняя планировка domus’a ставит перед нами важный вопрос: свойственно ли было представителям римских имущих классов мириться с незыблемой архитектурной рамкой, с модусом существования, подобным тому, в котором пребывают аристократические особняки в современной Франции, мало изменившиеся за достаточно длительный период времени? Конечно, существуют вещи, не считаться с которыми трудно. Стены зачастую строились на века, и хотя бы поэтому основные Черты жилых домов могли подолгу оставаться неизменными. В первую очередь это справедливо в отношении зданий, которые сразу возводились на достаточно обширных участках. Более хрупкие элементы, такие как мозаичный декор, также могут использоваться достаточно долго: чаще всего к концу своего существования дом может похвастаться фрагментами мозаичного пола, относящимися к совершенно разным эпохам. Даже дорогие предметы мебели, по всей видимости, переходят из поколения в поколение либо по наследству, либо через по средство торговцев произведениями искусства. Этот феномен со всей очевидностью продемонстрировали специалисты, занимавшиеся, к примеру, изучением бронзовой мебели из Марокко.[56] Было замечено, что фрагменты предметов роскоши, зачастую очень древних, обнаруживались главным образом в поздних слоях, соответствующих упадку городов. Более того, в одной и той же комнате в «Доме Свиты Венеры» (рис. 22, комната 11) в Волюбилисе было обнаружено несколько принадлежавших, по всей вероятности, одному ложу фрагментов, два из которых, выполненные из бронзы, особенно интересны. Первый представляет собой великолепно сделанную голову мула и датируется I веком, второй, посредственного качества, изображает голову Силена и принадлежит к более поздней эпохе. Эта находка дает конкретный пример того, насколько долго могла использоваться дорогая мебель: ложе было отремонтировано местным мастером, стиль которого резко отличается от стиля его предшественников.

То обстоятельство, что владельцы теми или иными способами старались поддерживать постоянство плана и декора зданий, не должно, однако, скрывать еще одного, не менее существенного факта: фундаментальной характеристикой интерьерных пространств жилых зданий является столь же постоянная наклонность к трансформациям. Это позволяют понять лишь самые тщательные раскопки. Так, на первый взгляд, кто мог бы предположить, что большой перистиль «Дома Охоты» в Булла Регия (рис. 8), с большой северной экседрой, выходя щей на колоннаду, претерпел существенную перепланировку?