История частной жизни. Том 4: от Великой французской революции до I Мировой войны

До тех пор пока марксизм не вернул частную жизнь к ее буржуазным, даже мелкобуржуазным истокам, социалисты оценивали роль семьи очень высоко, как это продемонстрировал в своей диссертации, к большому сожалению неизданной, Луи Деванс.

Социалисты в один голос критиковали современную им семью, но мало кто из них хотел ее полного уничтожения. Также мало кто рассчитывал на полною отмену гендерных различий — так глубока была уверенность в естественном неравенстве мужчин и женщин. Тем не менее существует огромное количество разнообразных течений и взглядов. Сторонниками неограниченной свободы были Фурье, Анфантен, феминистка Клэр Демар, коммунисты 1840‑х годов. К примеру, Теодор Дезами, чья работа «Кодекс общности» противопоставляется пуританскому фамилиаризму (приверженности семейным ценностям) «Икарии» Этьена Кабе. «Никакого раздельного хозяйства! Никакого домашнего воспитания! Никакой семейственности! Никакой власти мужа! Свобода союзов! Полное равенство полов! Свободный развод!» — восклицает первый, тогда как второй клеймит позором добровольное безбрачие и считает «сожительство и адюльтер… преступлениями, которым нет прощения». «Икария» — это непоколебимый морализм и мачизм в чистом виде. Впрочем, в американской колонии в Нову[36], где Кабе попытается реализовать свою утопию, он столкнется с сопротивлением женщин, которые из кокетства откажутся носить униформу!

Воззрения Фурье весьма радикальны, как в плане гендерных ролей, так и касательно взаимоотношений мужчин и женщин. Видя в женщинах «пролетариев из пролетариев», он считал их эмансипацию ключом к прогрессу. «Расширение привилегий женщин — вот главный принцип социального прогресса». В своих фаланстерах он провозглашает полное равенство, взаимозаменяемость, полнейшую свободу выбора полового партнера, брак поздний и легкорасторжимый. Фурье по–мальтузиански недоверчиво относится к росту численности населения и выступает за легитимизацию контрацепции и абортов. Радикализм Фурье в вопросах пола испугал его последователей, в том числе женщин, например Зои Гатти де Гамон, и Виктора Консидерана, которые подвергли цензуре это положение теории Фурье. Они не издали самый революционный из его трудов, «Новый мир любви», который был опубликован лишь в 1967 году Симоной Дебу. В фамилистере, учрежденном Жан—Батистом Годеном в коммуне Гиза/Гюиза (департамент Эна), отвергалась всякая «стержневая» мораль, и фамилистер становился ближе к «Икарии», нежели к фаланстерам. При этом супруга Годена оставалась в тени, как, впрочем, обычно бывает с женами всех «великих людей».

Сенсимонисты после Анфантена, большинство коммунистов, социалисты с христианским уклоном — например, Пьер Леру, Константин Пекёр, Луи Блан и даже Флора Тристан — выступают за модернизацию института семьи, за равенство полов вплоть до получения образования, за право на развод. При этом моногамный брак остается в их глазах основой нуклеарной семьи, в которой царит взаимная привязанность и дети играют главную роль. После 1840 года большинство феминисток, которые, например, в 1848 году видели в государстве «большую семью», заняли более умеренную позицию, и их требованием стало гражданское равенство, что сделало возможными конкретные действия. К ним относится, в частности, Жорж Санд, ведущая достаточно свободную жизнь, но при этом решительно выступающая за сохранение семьи.

Наконец, традиционалистское движение в социализме, к которому можно отнести социалистов–христиан, группирующихся вокруг журнала L’Atelier, последователей Ламенне[37] и Прудона, упрямо поддерживало неравенство полов, идущее от природы, необходимость подчинения женщин, свобода которых в послушании, и патриархальный брак — гарант порядка и морали. Прудон, в частности, неизменно выдвигал идеи главенства мужского начала, созидательного превосходства целомудрия над чувственностью, труда — над удовольствием. Для этого теоретика анархизма традиционная семья является ячейкой частной жизни, которой следовало бы вобрать в себя жизнь публичную и таким образом упразднить государство.

Итак, от Фурье до Прудона идеи не развивались в сторону свободы нравов. Вероятно, социалисты вели борьбу по двум направлениям: с одной стороны, с ханжеством буржуазных идеологов, критиковавших пролетарскую дикость, с другой стороны — с собственной простонародной «клиентурой», для которой семейная экономика и мораль являлись основой классового сознания.