История частной жизни. Том 5. От I Мировой войны до конца XX века

А вот чтобы понять важность закона от 1968 года, касающегося профсоюзных органов на предприятиях, нужно начать с рассмотрения закона о профсоюзах от 1884 года, который ограничивался признанием за трудящимися индивидуального права вступать в профессиональные ассоциации, не предоставляя этим органам специфических прав в профессиональной области в полном смысле слова. Кстати сказать, закон от 1884 года легитимизировал не только профсоюзные организации производителей сельскохозяйственной продукции и рабочих, но и профсоюзы патронов. Конечно, профсоюзы располагали достаточными средствами для своего функционирования, конечно, они могли подавать в суд, но на предприятии они никакой роли не играли: закон 1884 года не давал им возможности быть посредниками между рабочими и работодателями. Поначалу профсоюз мог разве что представлять своих собственных членов, быть чем-то вроде их уполномоченного, но этим все и ограничивалось. Случалось даже, что патроны согласовывали с профсоюзом повышение зарплат исключительно для его членов, лишь бы не дать ему права на представительскую роль. Обязательным представителем всех рабочих профсоюзы, пусть и немногочисленные, сделал в конце концов суд. Коллективные трудовые соглашения распространяются повсеместно: они должны заключаться на всех предприятиях данной отрасли, даже там, где не существует ячеек подписавших их профсоюзов.

Признание за профсоюзами представительской функции не влекло за собой признания их прав на вмешательство в управление предприятием. Внутри предприятия профсоюз оказывался вне закона: такая деятельность, как распространение газет, сбор членских взносов, приглашение на собрания, считалась нарушением раз и навсегда установленных правил и неминуемо влекла за собой увольнение. Иначе говоря, профсоюз мог выступать от имени рабочих, но его существование в стенах завода могло быть лишь нелегальным. В частности, профсоюзам запрещалось назначать членов комитетов предприятия, которые избирались трудовым коллективом. Постановление от 1945 года предписало избирать комитет по представлению профсоюзов. Однако избирался он всеобщим голосованием, в то время как положение профсоюза оставалось неустойчивым и наличие его представителей на местах не приветствовалось. Лица, выдвинутые в комитет предприятия, не подпадали под неправомерные увольнения, но только если они не были профсоюзными активистами. Таким образом, заводские комитеты смогли только косвенным образом узаконить профсоюзы на предприятиях; им придавалась видимость легальности, что было далеко от полного и всестороннего признания.

И только закон от 1968 года наделил профсоюз определенным статусом, по крайней мере на предприятиях численностью более пятидесяти человек. Профсоюзные органы получили право иметь свой штаб, доску объявлений, а их активисты, защищенные законом от неправомерных увольнений, — право заниматься профсоюзными делами в рабочее время; время, отдаваемое профсоюзной деятельности, зависело от размеров предприятия. До 1968 года это было нарушением установленного порядка, а после принятия закона стало правомерным явлением.

Новая норма наемного труда

В результате этой двойной эволюции труд вышел из частной сферы; работа на дому стала исключением из правил, даже если человек работал на себя; а наемный труд—это больше не работа на дому у нанимателя: это дело обезличенное, подчиняющееся формальным правилам и коллективному арбитражу; процесс наемного труда протекает отныне в обезличенном пространстве, где имеют вес выборные органы, а не только патрон.

Безусловно, эта эволюция шла не без трудностей. Частная жизнь, отделенная от процесса труда, различными способами пыталась проникнуть в сферу труда, о чем мы потом поговорим подробнее. Новое положение вещей не удовлетворяет в полной мере ни потребителей, ни производителей. То, что раньше защищало от проникновения патрона предприятия в частную жизнь работника, теперь стало рассматриваться некоторыми как закабаление со стороны бесчеловечной бюрократии. В обществе появилось стремление к гуманизации трудовых отношений, что, на наш взгляд, влечет за собой новую эволюцию и, не ставя под вопрос принадлежность труда к публичной сфере, предлагает новые нормы существующих в ней отношений.

Реванш частной сферы не очевиден, если не принимать во внимание, что частная жизнь изменилась сама по себе и в рамках семьи. Решительное отделение труда от семьи привело к глубоким переменам в частной жизни.

СЕМЬЯ И ИНДИВИД

На первый взгляд, эволюция семьи очевидна: семья потеряла свои «публичные» функции и сохранила лишь «частные». Часть когда-то доверенных ей задач постепенно перешла к коллективным инстанциям — обобществление определенных функций закрепляет частную жизнь за семьей. В этом смысле можно говорить о «приватизации» семьи*.