История частной жизни. Том 5. От I Мировой войны до конца XX века

В США, как и во Франции, постоянно растет доля женщин в активном населении, и здесь нет никакой причинноследственной связи. «Домохозяйкам» все меньше нравится сидеть дома; опросы, проведенные в 1980-е годы, показывают, что американки менее, чем их супруги, удовлетворены семейной жизнью. В обеих странах растет количество семей с одним родителем, как правило это женщина: так происходит в трех американских семьях из десяти (в среде чернокожих—в двух семьях из трех). Женщину принимают на работу в последнюю очередь и увольняют в первую, ее положение в обществе, где четырехпроцентный уровень безработицы считается «нормой», неустойчиво. Патриархальные традиции живучи, и мужчины не доверяют работающим женщинам, видя в них потенциального соперника в профессиональном плане. В среде с благоприятными условиями, где желание женщины найти работу не является вопросом выживания семьи, но связано с личностным ростом, мужчины стремятся к тому, чтобы соотношение сил было в их пользу. Конечно, на вопросы анкет они отвечают корректно: в 1938 году лишь 22% допускали, что их жена будет работать, в 1976 году таких уже 68%. Однако в 1979 году жительницы одного из нью-йоркских пригородов начали кампанию за организацию питания детей в начальных школах, что было вызвано их увлечением теннисом. О чем бы речь ни шла—о столовых для детей, о детских садах, яслях и т. п., — сразу вспоминают, что передача общественным службам функций семьи противоречит американским традициям. С точки зрения средств массовой информации—по крайней мере некоторой их части — причина современных бед, таких как токсикомания, побеги из дома, самоубийства подростков, насилие и пр., заключается в отсутствии матери семейства дома.

Поскольку, пусть это и звучит несколько преувеличенно, речь идет о войне полов, она должна быть выиграна. Хитрость, женское оружие, начинает использоваться мужчинами с присущей им силой. В 1984 году чернокожая служащая калифорнийского банка была уволена за длительное отсутствие на работе, вызванное тяжелыми родами. Это увольнение противоречит калифорнийскому закону от 1979 года, запрещающему какое-либо преследование за отсутствие на работе в связи с родами и приравнивающему молодую мать к пострадавшей при несчастном случае (medical disability caused by pregnancy or childcare). Банк при поддержке Торговой палаты и могущественной ассоциации владельцев опротестовал конституционность этого закона под тем предлогом, что обязывать администрацию учреждений согласовывать отпуск по беременности и родам означает ставить женщин в более благоприятные условия труда, то есть дискриминировать (мужчин). Суд первой инстанции признал правоту работодателя. Одни штаты не дают никакого отпуска в связи с рождением ребенка, другие дают очень небольшой. Муж. чины выдвигают два аргумента: производственная этика не обязывает предприятия брать на себя заботу о беременных женщинах, которые при всем к ним уважении своим отсутствием на работе нарушают рабочий процесс; феминистское движение вступает в противоречие со своей традицией, поскольку, всегда выступая против преференций в качестве предлога для дискриминации, в данном случае оно их требует только для женщин.

Для женщины, американки или француженки, которая думает о своем личностном росте и профессиональном успехе, проблема материнства встает по-новому. Карьера обычно складывается в возрасте человека от двадцати до тридцати лет. Родить двоих детей за эти десять лет означает поставить под угрозу будущее (оборотной стороной декретного отпуска в том виде, в котором он существует во Франции, является более выгодное положение мужчин). Представляется, что в США чаще, чем во Франции, женщины сначала стараются «состояться» в профессиональном плане, а потом заводить детей. В последнее время наблюдается все больше удачных родов в сорок лет, развивается техника выявления и исправления аномалий плода на ранней стадии. Американка хочет преуспеть на всех фронтах: в профессии, в супружестве, в материнстве. Это беспокоит мужа. Француженка, более осторожная и практичная, даже если она феминистка, редко выражает ненависть к мужчине и стремление занять его место. Она хочет сохранить свои отличия. «Мы вовсе не стремимся к тому, чтобы женщины почувствовали вкус к власти и переняли все мужские недостатки», — писала Симона де Бовуар. Мужчинам затыкает рот подобное презрение.