История частной жизни. Том 5. От I Мировой войны до конца XX века

Подобная процедура, свойственная Швеции, играет основную роль в принятии политических решений и в достижении согласия по обсуждаемым вопросам. Ее существование показывает даже, с одной стороны, как кажущиеся наиболее «частными» темы принимаются во внимание общественными институтами, а с другой — как практически каждый индивид на любом этапе может подключиться к принятию того или иного решения. Здесь выражаются также важнейшие требования коллективной этики: прозрачность процесса принятия решений и достижение согласия по принимаемым мерам.

Государственная церковь

Мало кто знает, что церковь в Швеции государственная и что лютеранство — государственная религия*. Церковь стала действовать как часть государственного аппарата в 1523 году, с началом Реформации. Церковь была инструментом шведской политической унификации, участие в церковных службах рассматривалось как гражданская обязанность. Прочность связей церкви и государства доказывает тот факт, что лишь начиная с i860 года шведы получили возможность покидать лоно церкви. В то время можно было лишь переходить в другую христианскую общину. Это условие было отменено в 1951 году. Тем не менее каждый ребенок, имеющий шведское гражданство, автоматически становится прихожанином церкви, если таковыми являются его мать или отец и если родители от его имени в шестинедельный срок после рождения не откажутся от этого. Таким образом, 87% шведского населения официально относятся к шведской церкви.

Швеция — одна из самых христианских стран и в то же время одна из наиболее секуляризованных. Церковь находится в руках государства, именно государство назначает епископов * Для сравнения: в Италии дела уже обстоят не так!

и частично духовенство*, именно оно определяет уровень их заработной планы, собирает налоги на церковь и т. п. В свою очередь церковь начиная с 1968 года занимается регистрацией актов гражданского состояния, управлением кладбищами и т. п. Тем не менее новый закон от 1992 года передал из рук церкви публичным органам то, что касается'актов гражданского состояния. Несмотря на это, связь между Церковью и государством остается неприкосновенной. Большинство граждан Швеции относятся к каким-либо приходам, и религиозный брак равен перед законом гражданскому.

Институционный характер шведской церкви в глазах населения выражается и в публичном участии в церемониях, которые она организует. Так, около 63% пар заключают брак по религиозным обрядам. Если обряд крещения проходят 73% детей и лишь 56% — конфирмацию в лоне шведской церкви, то похороны в 90% случаев проводятся в церкви. Наконец, некоторое количество членов государственной церкви одновременно принадлежат к одной из «свободных», или «диссидентских», протестантских церквей из евангелистского лютеранского крыла движения духовного пробуждения ( Väckelse rörelser), бывшего особенно активным в начале XIX века. В целом свободные шведские церкви собирают пропорционально больше прихожан, чем в других северных странах.

Формальное присутствие в лоне церкви не может скрыть потерю интереса шведов к религии. Лишь ю% опрошенных заявили, что активно посещают церковь. Зато важной составляющей шведского темперамента является почти метафизическая тревога, глухая и неотступная. Возможно, ада в представлении шведов не существует, но сверхъестественное, без сомнения, присутствует. Чтобы в этом убедиться, достаточно взглянуть на полуязыческие, полурелигиозные праздники,

* Начиная с 1958 года в шведской церкви разрешено посвящать в сан женщин. Сегодня в Швеции насчитывается около трехсот пятидесяти женщин-священников.

которыми полон календарь, или вспомнить о фантастическом мире троллей, который присутствует в фольклоре, литера, туре и кино. Достаточно упомянуть такого по-настоящему шведского писателя, как Пер Лагерквист*, автора «Вараввы» и «Смерти Агасфера», все творчество которого — это долгий и мучительный религиозный поиск. Андре Жид, еще одна мятущаяся душа, писал по поводу «Вараввы», что Лагерквисту удалось «удержаться на канате, натянутом сквозь мрак между реальным миром и миром веры»¹¹.

Вот так изысканно реальное сочетается с духовным. Коллективная религиозная мораль прошлого трансформировалась в мораль по-прежнему коллективную, но теперь светскую, а в кино и литературе слышен отзвук духовного мира, метафизической тревоги и вязкого чувства вины, которым отмечен шведский менталитет.

«Деприватизированная» семья