История чтения

В 1841 году Кристиан Бернард Таухниц из Лейпцига начал выпуск одной из самых амбициозных серий книг в бумажной обложке; за первые сто лет ее существования с периодичностью в среднем раз в неделю было выпущено более пяти тысяч томов, и, таким образом, общий тираж составил от пятидесяти до шестидесяти миллионов экземпляров. И хотя ассортимент заглавий был очень богатым, форма значительно уступала содержанию. Книги были почти квадратной формы, напечатаны очень мелким шрифтом, в одинаковых типографских обложках, которые не были приятны ни руке, ни глазу[310].

Семнадцать лет спустя издательство «Реклам паблишерс» в Лейпциге выпустило 12-томник Шекспира в переводе на немецкий. Издание имело огромный успех, который «Реклам» закрепили, выпустив в продажу двадцать пять маленьких томиков пьес в розовой бумажной обложке по сенсационной цене — одна десятая пфеннинга за каждый. Все сочинения немецких писателей, умерших тридцать и более лет назад, стали всеобщим достоянием в 1867-м, и это позволило «Рекламе» продолжить серию под общим названием «Универсальная библиотека». Издательство начало с «Фауста» Гёте и продолжило Гоголем, Пушкиным, Бьёрнсоном[311], Ибсеном, Платоном и Кантом. В Англии сходные серии репринтных изданий «классики»: «Библиотека нового века» Нельсона, «Мировая классика» Гранта Ричардса, «Карманная классика» Коллинза, «Всеобщая библиотека» Дента пытались конкурировать с «Универсальной библиотекой», но так и не смогли затмить ее[312]. Эта серия на долгие годы определила стандарт для книг в бумажной обложке.

В 1934 году английский издатель Аллен Лейн, проведя выходные с Агатой Кристи и ее вторым мужем в их доме в Девоне и ожидая поезда обратно в Лондон, искал в книжных ларьках на станции что-нибудь почитать. Он не нашел ничего интересного среди популярных журналов, дорогих книг в твердых обложках и низкопробной литературы, и ему пришло в голову, что на рынке не хватает дешевых, но качественных «карманных» книг. Лейн предложил попробовать эту схему в «Бодли хед», где работал вместе с двумя братьями. Они выпустили серию репринтов лучших авторов в ярких бумажных обложках. Они хотели угодить не определенному кругу читателей; а всем, кто вообще умеет читать, интеллектуалам и простым людям. Эти книги будут продаваться не только в книжных магазинах и ларьках, но и в чайных, магазинах канцелярских принадлежностей и табачных лавках.

Проект вызвал негодование и у старших коллег Лейна по «Бодли хед», и у его товарищей издателей, которые совершенно не горели желанием продавать ему права на переиздание своих бестселлеров в твердых обложках. Книготорговцы тоже не были в восторге, поскольку их прибыли должны были бы сократиться, а сами книги собирались «прикарманить» в самом плохом значении этого слова. Но Лейн настаивал и в конце концов все-таки добился разрешения на переиздание нескольких книг: две из них уже были опубликованы «Бодли хед»: «Ариэль» Андре Моруа и «Загадочное происшествие в Стайлсе» Агаты Кристи, — а остальные принадлежали перу таких выдающихся авторов, как Эрнест Хэмингуэй и Дороти Л. Сейере[313]. Еще там было несколько книг авторов, которые сегодня менее известны, вроде Сюзан Эрц и Э. X. Янг.

Лейну оставалось только подобрать подходящее название для своей серии, «не такое внушительное, как „Мировая классика“, не такое снисходительное, как „Всеобщая библиотека“. Первые предложения были зоологическими: дельфин, потом морская свинья (ее уже использовали в „Фабр и Фабр“) и, наконец, пингвин. На нем и остановились»[314].

Первые десять «пингвинов» были выпущены в продажу 30 июля 1935 года по шесть пенсов за книгу. Лейн подсчитал, что окупит затраты, даже если будет продавать по семнадцать тысяч экземпляров каждой книги, но первые продажи составили всего семь тысяч. Он встретился с закупщиком большой сети магазинов «Уордсворт» мистером Клиффордом Прескоттом, который колебался; мысль о том, чтобы продавать книги вместе со всеми прочими товарами первой необходимости, вроде носков и жестянок с чаем, показалась ему смешной. И в этот момент в кабинет мужа случайно зашла миссис Прескотт. Ее спросили, что она думает на этот счет, и она откликнулась с огромным энтузиазмом. А почему нет, поинтересовалась она. Почему книги нельзя продавать вместе с носками и чаем? Благодаря миссис Прескотт сделка была заключена.