История чтения

В кельях монахах были простые лежанки, на которых все же читать было удобнее, чем за столом, сидя на жесткой скамье. В иллюстрированном манускрипте XII века молодой бородатый монах сидит на своей лежанке, одетый в рясу, подложив под спину подушку и закутав ноги в серое одеяло. Полог, отделяющий его кровать от остальной части комнаты, поднят. На столике лежат три открытые книги, а еще три сложены у него в ногах, в руках монах держит двойную восковую табличку и стило. Он явно искал в постели убежища от холода; сапоги стоят на резной скамье, и, судя по его виду, он вполне счастлив.

В XIV веке книги перестали принадлежать исключительно аристократии и духовенству и перешли к буржуазии. Аристократия служила примером для новых обеспеченных слоев населения: раз читают аристократы, будут читать и буржуа (этому они научились еще будучи торговцами); если аристократы спят на резных деревянных кроватях, занавешенных расшитыми пологами, так же будут поступать и они. Таким образом, роскошные ложа и книги стали признаком высокого социального положения. Спальня была теперь не просто комнатой, где буржуа спали или занимались любовью; она стала вместилищем накопленного добра, и в частности книг, которое по ночам можно было охранять, прямо лежа в кровати[345]. Помимо книг, немногие вещи были выставлены на всеобщее обозрение; большая часть хранилась в сундуках и ящиках, где им не грозила моль или ржавчина.

С XV по XVII век роскошная кровать была главной ценностью конфискованного поместья[346]. Книги и кровати были важнейшим имуществом (как известно, Шекспир завещал свою «вторую кровать» жене Анне Хэтэуэй), которое, в отличие от большинства прочих вещей, могло находиться в собственности отдельных членов семьи. В то время когда женщинам разрешалось иметь очень мало личных вещей, они владели книгами и передавали их дочерям чаще, чем сыновьям. Например, в 1432 году некая Джоанна Хилтон из Йоркшира завещала своей дочери «Роман о десяти заповедях», «Роман о семи мудрецах» и «Роман о Розе»[347]. Исключением были дорогие молитвенники и иллюстрированные Библии, которые обычно переходили по наследству к старшему сыну[348].

В «Playfair Book of Hours», французском иллюстрированном томе XV века, на одной из страниц нарисовано Рождество Девы Марии. Святая Анна, мать Марии, изображена вместе с ребенком и повитухой. Святая Анна выглядит как благородная дама, возможно, чем-то похожая на герцогиню Чосера (в Средние века считалось, что семья святой Анны была довольно богатой). Святая Анна сидит в кровати с балдахином, покрытой красной тканью с золотым узором. Она полностью одета; на ней голубое платье с золотой вышивкой, голова и шея покрыты белым платком. (Лишь с XI по XV век люди обычно спали обнаженными; в брачный контракт XIII века входил пункт о том, что «жена не должна спать в сорочке без соизволения супруга»[349].) Зеленые простыни — это цвет рождения, цвет победы весны над зимой — свисают с обеих сторон кровати. Белая простыня загнута поверх красного покрывала; на этой простыне на коленях у святой Анны лежит открытая книга. И, несмотря на всю интимность, которую предполагает книжка (возможно, молитвенник), несмотря на защищающий балдахин, комната не кажется личной и уединенной. Повитуха выглядит вполне естественно; поневоле вспоминаются все прочие изображения рождения и смерти Марии, на которых кровать окружена поздравляющими или соболезнующими, мужчинами, женщинами и детьми, на некоторых есть даже собака, которая пьет прямо из тазика в углу. Эту комнату — место рождения и скорой смерти определенно обставляла не Анна.

В Европе в XVI и XVII веках спальни — как и все прочие комнаты в доме были проходными, так что спальня не могла предоставить уединения и покоя, необходимых для такого занятия, как чтение. Недостаточно даже кровати под балдахином, с множеством личных вещей; кровать должна находиться в отдельной комнате. (У богатых китайцев XIV и XV веков было два типа кроватей, и каждая из них обеспечивала особое личное пространство: передвижная кан, которая служила одновременно в качестве кровати, стола и стула и иногда подогревалась с помощью труб, проходивших под ней, и отдельно стоящее сооружение, нечто вроде комнаты в комнате[350].)