История девяти сюжетов

Гоголь не приукрашивает своего героя, чтобы возвысить его до себя. Но и не возвышается над ним. Чем неказистее герой, тем острее горькая жалость к нему и ему подобным, тем повелительней завет человечности.

«Исчезло и скрылось существо, никем не защищенное…» Последние слова — самые важные. «Не защищенное» — значит, нуждающееся в защите. А защита не только помогает угнетенному человеку, но и самого защитника делает человеком.

«Исчезло и скрылось существо, никем не защищенное, никому не дорогое… существо, переносившее покорно канцелярские насмешки и без всякого чрезвычайного дела сошедшее в могилу, но для которого все же таки, хотя перед самым концом жизни, мелькнул светлый гость в виде шинели, ожививший на миг бедную жизнь, и на которое так же потом нестерпимо обрушилось несчастие…»

Строки эти — бессмертны.

* * *

Велико расстояние между мелким «анекдотом» и грандиозным по своей значительности сюжетом «Шинели». Не удивительно ли, что Гоголь зацепился за нехитрую историю с пропавшим ружьем? А ведь именно она явилась родоначальником «Шинели». Так же как крохотный ручеек в Калининской области дает начало Волге.

Как же это происходит?

В «Дневнике писателя» Достоевского мы читаем: «…чтоб только приметить факт, нужно тоже в своем роде художника… Проследите иной, даже вовсе и не такой яркий на первый взгляд, факт действительной жизни. — И если только вы в силах и имеете глаз, то найдете в нем глубину, какой нет у Шекспира. Но ведь в том-то и весь вопрос: на чей глаз и кто в силах?»

Гоголь умел видеть и был в силах рассказать о том, что видел.

Туз и дама

(А. ПУШКИН. «ПИКОВАЯ ДАМА»)

Еще разительней метаморфоза, которой подвергся жизненный источник «Пиковой дамы».

Курьезный случай, ставший известным Пушкину, дал толчок к сюжетному замыслу, одному из самых глубоких в литературе той эпохи.

1

Пушкин сообщил своему другу П. В. Нащокину, что главная завязка «Пиковой дамы» не вымышлена. Молодой князь Голицын рассказал ему, как однажды он сильно проигрался в карты. Пришлось пойти на поклон к бабушке Наталье Петровне Голицыной, особе надменной и властной (Пушкин был с ней знаком), и просить у нее денег.

Денег она не дала. Зато благосклонно передала магический будто бы секрет трех выигрывающих карт, сообщенный ей знаменитым в свое время графом Сен-Жерменом.

В аристократических кругах Франции Сен-Жермен слыл чародеем, которому были открыты тайны черной магии.

— Попробуй, — сказала бабушка.

Внучек поставил и отыгрался.

— Позвольте, — возразит читатель. — Но ведь в «Пиковой даме» все обстоит наоборот. Германн выведал-таки у старухи графини секрет Сен-Жермена. Но ведь он не выиграл, а проиграл.

Да, верно. Однако психологией давно установлено, что бывают мысленные ассоциации и по сходству, и по контрасту.

Финал пушкинской повести совсем не походил на радужный конец карточного приключения Голицына. Но в его хвастливом рассказе Пушкин уловил сюжет. Вернее, зерно сюжета, остов, который легко облекался живой плотью человеческих характеров и отношений.

Из светского анекдота в пушкинскую повесть перешли два главных действующих лица: картежник и знатная старуха, владеющая волшебной тайной.

Ни тот, ни другая не вызывают сочувствия автора. О старой графине сказано, что она «не имела злой души…».

Что это сказано иронически, видно из продолжения фразы: «…но была своенравна, как женщина, избалованная светом, скупа и погружена в холодный эгоизм…» Она принимала у себя «весь город». Но с нескрываемым высокомерием, «не узнавая никого в лицо».

Может быть, она относится лучше к своей воспитаннице Лизавете Ивановне? Напомню читателю одну страницу повести.

Графиня велит Лизе распорядиться, чтоб закладывали карету для прогулки.

Воспитанница встает из-за пяльцев, поспешно приводя в порядок свою работу.

«— Что ты, мать моя! глуха, что ли! — закричала графиня. — Вели скорей закладывать карету.

— Сейчас! — отвечала тихо барышня и побежала в переднюю».

В это время графине приносят обещанные ее внуком Томским романы.

«— Лизанька, Лизаиька! да куда ж ты бежишь?

— Одеваться.

— Успеешь, матушка. Сиди здесь. Раскрой-ка первый том; читай вслух…»

Лиза приступает к чтению.

«— Громче! — сказала графиня. — Что с тобою, мать моя? с голосу спала, что ли?..»

Лиза читает дальше. Графиня зевает от скуки.

«— Брось эту книгу… что за вздор!.. Да что ж карета?»

Воспитанница сообщает, что карета готова.

«— Что ж ты не одета? — сказала графиня, — всегда надобно тебя ждать! Это, матушка, несносно».

Лиза бежит в свою комнату переодеваться.

«Не прошло двух минут, графиня начала звонить изо всей мочи».

Вбегают сразу же три горничные и камердинер.

Графиня гневается:

«— Что это вас не докличешься?.. Сказать Лизавете Ивановне, что я ее жду».

Входит Лиза в капоте и шляпке — новый повод для выговора.

«— Что за наряды! Зачем это?.. кого прельщать?.. А какова погода? — кажется, ветер».

Камердинер почтительно докладывает, что безветренно и тихо.