История девяти сюжетов

Один из них появляется на страницах «Капитанской дочки». «Я взглянул на него и содрогнулся. Никогда не забуду этого человека (рассказ идет от лица Гринева. — Е. Д.) Ему казалось лет за семьдесят. У него не было ни носа, ни ушей».

По страшным его приметам комендант Белогорской крепости узнает одного из бунтовщиков 1741 года. Его допрашивают. Он хранит молчание. «Ты у меня заговоришь», — угрожает комендант. «Ребята!.. выстрочите ему спину. Смотри ж, Юлай: хорошенько его!»

Башкира начинают раздевать. «Лицо несчастного изобразило беспокойство. Он оглядывался на все стороны, как зверек, пойманный детьми». Когда же Юлай взял плеть и замахнулся, «башкирец застонал слабым, умоляющим голосом и, кивая головою, открыл рот, в котором вместо языка шевелился короткий обрубок».

Так поступили с людьми, которых «простили».

5

И все же перешедший на сторону восставших дворянин-офицер как герой романа отставлен.

Некоторые черты Шванвича переданы отрицательному герою, Швабрину, близкому к типу романтического злодея. На их связь указывает и сходство фамилий.

Пушкин мог бы сделать Швабрина центральным героем романа, выведя его и в черном свете. Но тогда под знаком осуждения шло все, что было связано с Пугачевым. На этот путь Пушкин стать не хотел.

На смену Шванвичу появляется другой прототип героя, капитан Башарин. Это тоже реальное лицо.

В «Истории Пугачева» рассказано про расправу Пугачева над офицерами крепости Ильинской. Капитану Камешкову и прапорщику Воронову Пугачев задал вопрос: почему они пошли против него, государя? «Ты нам не государь… а ты вор и самозванец», — ответили офицеры. Они были тут же повешены.

«Потом привели капитана Башарина. Пугачев, не сказав уже ему ни слова, велел было вешать и его. Но взятые в плен солдаты стали за него просить. Коли он был до вас добр, — сказал самозванец, — то я его прощаю».

Пусть читатель обратит особое внимание на эти слова.

Сам эпизод в роман не вошел. Но милосердный поступок Пугачева и, что еще важнее, побудительная причина прощения Башарина — за доброе отношение к солдату, к простому люду — сыграли огромную, возможно, даже решающую роль в прояснении основной идеи романа, в формировании всего сюжетного строения.

Пока еще новое направление пушкинской мысли проступает в самой зачаточной форме. Новый герой, новые сюжетные ходы только лишь начинают приобретать очертания.

Уже в «шванвичевских» планах появляется героиня Марья Ал.

Кто она? Неясно. Но уже в первом «башаринском» плане Марья Ал. начинает приобретать черты Маши Мироновой.

Башарин произведен в капитаны Пугачевым и «отряжен с отдельной партией» в Симбирск. «Старый комендант отправляет свою дочь в ближнюю крепость». Очевидно, чтоб уберечь ее от наступающих пугачевцев.

Пугачев, «взяв одну крепость, подступает к другой — Башарин первый на приступе». Он «требует в награду». Что именно? По-видимому, отдать дочь коменданта под его попечение.

Важные сюжетные звенья романа постепенно начинают складываться.

Подобно Шванвичу, Башарин активно действует на стороне Пугачева. Но тут же намечено, что он «является к Михельсону», одному из главных усмирителей восстания. Тот «принимает его к себе». Башарин «отличается против Пугачева» и «принят опять в гвардию».

Облик героя двоится. Переход в другой стан и обратно в первый не слишком лестно его аттестует.

Пушкин расстается с Башариным как прототипом. И, главное, окончательно отказывается от перехода героя к восставшим. Даже временно.

Со всей непреложностью Пушкин отдает себе отчет в том, что, не говоря уже о Гриневе и Маше, комендант Иван Кузьмич, отец Марьи Ивановны, и жена его Василиса Егоровна, и кривой гарнизонный поручик Иван Игнатьевич — для него тот же русский народ, что дорожный, указавший дорогу в буран, что Савельич, верный слуга, дядька и попечитель Гринева.

Появляется новая — поистине драгоценная — находка. Это всего лишь наметки одной сцены. Но именно этот, как будто наспех брошенный штрих вплотную приблизил Пушкина к ключевому эпизоду «Капитанской дочки».

Вот эта запись:

«Башарин дорогою во время бурана спасает башкирца… Башкирец спасает его по взятии крепости. — Пугачев щадит его, сказав башкирцу — Ты своею головою отвечаешь за него».

Совершенно ясно, что эпизод родился из подлинных слов Пугачева, сказанных Башарину. Пугачев щадит пленника за доброту. То, что Башарин спасает башкирца, навеяно глубочайшей жалостью Пушкина к башкирам, на долю которых выпали такие мучения.

Не менее важная находка — буран. Буран становится действенным звеном драматургии.

Смыкаются, выстраиваются в один ряд: буран; дворянин-офицер, спасающий человека из народа; помилование Пугачевым героя романа именно за проявленное добросердечие.

Несколько видоизменившись, все эти моменты стали краеугольным камнем сюжета «Капитанской дочки».

Ключ к магистральной теме, к слаженной сюжетной конструкции у Пушкина уже в руках.