История дьявола

Столь счастливая для клириков развязка событий только вдохновила инквизицию на дальнейшие «подвиги» в борьбе с Сатаной, в чем она и преуспела. В самом деле, распространение доктрины богомилов лишний раз подтвердило, что любое оспаривание учения римской католической церкви представляло опасность для церковной иерархии и расшатывало тот мощный фундамент, на который она опиралась, а именно королевскую власть. Людовик VII, объявивший войну альбигойцам, вначале захватил Авиньон, Арль и Тараскон, а затем отправился в Лангедок покорять восставшие города. Он выделял субсидии инквизиторам, в ведении которых были тюрьмы (однако на поместном соборе в Тулузе в 1229 году они попытались было снять с себя лишнюю обязанность). Так в Европе на долгие века установилось едва ли не теократическое правление, когда папы и короли действовали сообща, а порой одна власть подменяла другую.

Однако рвение инквизиторов в преследовании инакомыслящих прежде всего объяснялось финансовыми интересами: когда обвиняемый признавался в том, что разделял взгляды богомилов, а позднее и в колдовстве, имущество осужденного подлежало конфискации независимо от того, приговаривался ли он к смертной казни или нет. Так, война с альбигойцами стала для инквизиции настоящей золотой жилой. Порой алчность инквизиторов принимала такие масштабы, что представляла угрозу для национальной экономики; например, в Испании конфискация собственности у подвергавшихся гонениям морисков (мавров, обращенных насильственно в христианство), иудеев, марранов, вальденсов, содомитов, базилидов, неверных супругов, карпократов, алхимиков, адамистов, богохульников, фратичелли[822], бегинов и разного рода колдунов привела к упадку экономики: ежедневно пускались по миру целые семьи, а закрытые лавки уже никогда больше не открывали свои двери, по всей видимости из-за того, что их владельцы были преданы анафеме. Подобные злоупотребления достигли такого размаха, что это не могло не обеспокоить советников Карла V, которым пришлось неоднократно ставить перед своим повелителем вопрос о том, чтобы инквизиторы получали определенное жалованье так же, как другие государственные служащие. Однако церковь вовсе не стремилась вмешиваться в дела инквизиции, приносившей благодаря захваченному имуществу осужденных «проклятых»[823] еретиков баснословные барыши. Как оказалось, на дьяволе можно было неплохо заработать, и церковь закрыла глаза на самое крупномасштабное в истории служебное злоупотребление.

В «прекрасные» времена средневековья, о которых до сих пор грезят наяву апологеты тоталитаризма и мракобесия, правосудие попиралось на каждом шагу. Когда гражданские адвокаты обвиняемых в колдовстве хотели в соответствии с римскими законами, которых никто не отменял, ознакомиться с документами обвинения, их посылали куда подальше. Теоретически, например в Испании, обвиняемому разрешалось выбирать себе защитника из числа членов суда инквизиции или особо достойных и заслуженных прихожан; на самом же деле у него такого выбора не было, ибо адвоката назначала сама инквизиция. Подследственному было запрещено ссылаться в свою защиту на свидетелей, а встречи с адвокатом проходили в присутствии инквизитора и судебного секретаря. На всех европейских процессах над еретиками и колдунами инквизиторы, назначаемые исключительно римским папой, были наделены неограниченной властью, и даже епископы не могли вступиться за обвиняемых[824]. Поскольку впервые в истории сами папы, попирая правосудие, разрешили применять пытки и ввели смертную казнь, у инквизиторов оказались развязаны руки. Наши современники, возмущенные гитлеровским и сталинским произволом, часто забывают о том, какой замечательный пример им подала святая инквизиция. Ничего нового не принесли с собой ни гестапо, ни ГПУ (НКВД—КГБ).

И неудивительно, что и сами инквизиторы всех времен и народов своей смертью, как правило, не умирают.