Читаем История димломатии, том 1 полностью

Политика английской революции на первых порах, пока решалась борьба между королем и парламентом, между феодализмом и капитализмом, носила печать полного без­участия к тому, что делалось в Европе. Флот, связанный интере­сами буржуазии и торговли, с самого начала стал на сторону парламента и революции, — это обеспечило революцию от кон­тинентальной интервенции в пользу короля и феодального поряд­ка. Впрочем, континентальные монархии плохо разбирались в значении английских событий и были мало обеспокоены тем, что происходило в Англии: они не боялись революции, потому что чувствовали себя в полном расцвете сил и не понимали, что это — революция. Поэтому гражданская война в Англии и могла протекать без помехи. Все попытки Карла I заручиться фран­цузской помощью остались тщетными: они способствовали лишь его окончательной дискредитации, после того как диплома­тическая переписка короля в битве при Незби (1645 г.), решив­шей исход борьбы, попала в руки парламентской армии.

Победивший класс — новое дворянство и буржуазия, — захватив власть в свои руки и произведя в свою пользу пере­распределение богатств, жаждал установления прочного по­рядка и восстановления нормальных торговых и дипломати­ческих отношений с державами континента. Люди «денежного мешка», нажившиеся от распродажи имущества и земель «вра­гов революции», на откупах, акцизах и на государственных займах, готовы были броситься на завоевание европейского рынка с тем же пылом, с каким они отстаивали «дело божье», т. е. свою буржуазную революцию от врагов справа и слева. Определялась программа борьбы с главными морскими про­тивниками и торговыми соперниками Англии — Голландией, Испанией и Францией. Пуританские фанатики призывали рес­публику к беспощадной борьбе с Голландией. «Бог, — говорил один из них, — предал Голландию англичанам: туда должны направиться праведники, туда итти и низвергнуть с трона ва­вилонскую блудницу, чтобы основать на континенте царство Христово».

Впрочем, ставшие у власти «люди божьи», при всем своем религиозном увлечении, никогда не забывали о своих земных интересах. Их трезвость и реализм дали повод шведской коро­леве Христине сказать английскому послу в Швеции Уайтлоку: «Вы, англичане, притворщики и лицемеры. Я не говорю о ва­шем генерале [т. е. Кромвеле], ни о вас самих, но, мне кажется, в Англии много таких людей, которые, надеясь из­влечь из того выгоду, выказывают больше святости, чем имеют ее в душе».

В конце 40-х и начале 50-х годов внешняя политика и дипло­матия английской революции находились в ведении парламен­та. После разгона его «охвостья», в 1653 г., она целиком сосре­доточилась в руках самого Кромвеля. Основной задачей англий­ской дипломатии на первых порах было восстановление нор­мальных дипломатических и торговых сношений с державами континента. Дипломатические агенты этих держав в большин­стве случаев продолжали жить в Лондоне, но воздерживались от сношений с новым правительством, не имея новых вери­тельных грамот от своих государей, которые не спешили при­знать республику. Известно, что французское правительство опоздало сделать представление в пользу приговоренного к смер­ти короля Карла I, а французский посол в Лондоне Бельевр даже не попросил с ним свидания. Его поведение тем не менее было впоследствии оправдано в королевском совете.

Наиболее снисходительным к республике оказалось самое нетерпимое из всех правительств — испанское. Испанский посол в Лондоне дон Алонсо Карденья, хотя и не получил новых верительных грамот, был тем не менее уполномочен войти в тайные сношения с республиканским правительством. Он и сделал это с большим искусством. Причиной было жела­ние Испании предупредить свою исконную соперницу Францию и насолить при помощи англичан недавно отложившимся от Испании португальцам (1640 г.). Последние находились в самых дурных отношениях с Англией из-за помощи, оказанной Пор­тугалией английским королевским корсарам, которые грабили английские республиканские торговые суда.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже