История димломатии, том 1

Но Пальмерстон решил опубликовать в газетах, что назначе­ние Стрэтфорда уже состоялось; предварительно он дал на подпись королю Вильгельму IV указ о назначении Стрэтфорда послом. Когда сообщение появилось в газетах, Пальмерстон (дело было в октябре 1832 г.) послал обычный запрос об «агре­мане» русскому правительству, рассчитывая, что Николай не решится отказать. Но Николай решился. Он приказал Нессельроде объявить Пальмерстону, что не примет Стрэтфорда. Пальмерстон настаивал, Николай оставался непоколебим. Тогда Пальмерстон, видя, что скандал разрастается и обра­щается не против Николая, а против него, предложил такой компромисс: пусть Стрэтфорд только приедет, представится Николаю, вручит свои верительные грамоты, — и тогда Паль­мерстон его сейчас же уберет из Петербурга. Царь ответил, правда, устно, что согласен дать Стрэтфорду самый высший из всех русских орденов, с условием, чтобы он сидел дома и не приезжал в Петербург. Пальмерстону пришлось признать, что коса нашла на камень, и подчиниться.

Вслед за этой неприятностью, спустя несколько месяцев, в июле 1833 г., последовала уже настоящая крупная неудача английской дипломатии — русско-турецкий договор в Ункиар-Искелесси. А затем Пальмерстон увидел, что Николай стремится использовать Австрию для своих восточных целей. Это его особенно встревожило. Дело в том, что Меттерних, обеспо­коенный некоторыми проявлениями революционного духа в Германии и Северной Италии в 30-х — 40-х годах, возникнове­нием организации Маццини «Молодая Италия», глухим броже­нием в Венгрии, неотступно настаивал перед Николаем и Фрид­рихом-Вильгельмом III на необходимости подкрепить Священ­ный союз и продемонстрировать перед революционерами всех стран тесную дружбу «трех восточных монархов».

Съезд монархов Мюнхенгреце (1833 г.)

Николай вполне сочувствовал идее такой борьбы, но до сих пор уклонялся от организации подобных съездов. Теперь, в 1833 г., после Ункиар-Искелесси, можно было и не опасаться интриг Меттерниха. Поэтому Николай согласился на созыв съезда. Мало того, он решил использовать намеченный съезд австрий­ского, прусского и русского монархов и их министров не только для того, чтобы условиться относительно общей борьбы с ре­волюцией, но и для того, чтобы позондировать позицию Авст­рии в турецком вопросе. Умысел Николая был ясен: Меттер­них в нем нуждался, как в опоре против революционных потря­сений, грозящих гибелью Габсбургской монархии, а также про­тив французской политики, направленной против австрийского владычества в Ломбардии и Венеции. В Мюнхенгреце, где в сентябре 1833 г. состоялся съезд, Николай в самом деле с пол­ной готовностью обещал поддержку Меттерниху. Но зато он рассчитывал, что отныне Австрия не будет противиться рус­скому продвижению к Константинополю. Однако тут царь ошибся: Меттерниху замыслы Николая казались смертельно опасными не только для Турции, но и для самостоятельного существования Австрии. Вот что об этой попытке царя расска­зал впоследствии, уже в конце своей жизни, сам Меттерних. «Это было в Мюнхенгреце, за обедом. Я сидел напротив его величества. Наклонившись над столом, царь спросил меня: князь Меттерних, что вы думаете о турке? Я притворился, что не услышал вопроса, и сделал вид, что оглох, когда он об­ратился ко мне снова. Но, когда он повторил вопрос в третий раз, я принужден был ответить. Я сделал это косвенным об­разом, спросив в свою очередь: обращаетесь ли вы, ваше вели­чество, ко мне с этим вопросом, как к врачу или как к наслед­нику? Император не ответил и никогда со мной вновь уже не заговаривал о больном человеке».

Итак, в Мюнхенгреце царя постигла неудача. Отныне он знал, что Австрия будет попрежнему противиться русской по­литике продвижения к проливам.

Само собой возникал вопрос и о другом партнере. Этим дру­гим партнером, несравненно более сильным, могла быть только Англия. Но прошло 11 лет после Мюнхенгреца, пока Николаю показалось возможным попытаться снова заговорить о Турции, как о «больном человеке», — и на этот раз именно с Англией. До тех пор, при Пальмерстоне, это было абсолютно немыслимо — даже до того конфликта, который возник из-за отказа в агремане для Стрэтфорда-Каннинга.

Два течения в Англии в отношении восточного вопроса.