История димломатии, том 1

Не теряя времени, Бисмарк сейчас же передал фальсифици­рованный текст для сообщения прессе. Дело было сделано. И Бисмарк и Наполеон III получили то, к чему оба одинаково стремились. Война сделалась неизбежной. Уже 15 июля фран­цузское правительство выступило в Законодательном корпусе с требованием военных кредитов и с заявлением о наступающей войне. Депутаты — и правительственные и оппозиционные — в подавляющем большинстве, без всякой критики, с возмущен­ными возгласами о кровном оскорблении, нанесенном чести Франции, вотировали кредиты и одобрили объявление войны Пруссии, которое и последовало формально 20 июля 1870 г. Только Тьер, знавший неподготовленность Франции к войне, слабо пробовал протестовать, но умолк при негодующих воз­гласах большинства.

Недовольство Александра II поведением Наполеона III .

«Вы думаете, что у вас одних есть самолюбие», — с неудовольствием сказал Александр II своему любимцу французскому послу в Петербурге генералу Флери, когда узнал о требованиях, предъявленных фран­цузским правительством королю Вильгельму I. Так судил о ди­пломатических переговорах, приведших к войне, Александр II. Оттого-то Бисмарк и решился на подлог, что понял, как должно было рассердить Александра поведение Наполеона III, и как поэтому Пруссии выгодно было использовать такой удобный случай.

Также, как Александр II, судила об этом в июле 1870 г. и английская дипломатия. Впрочем, ее суждения для Бисмарка не имели того значения, как настроение русского царя.

Война началась при самых благоприятных для Бисмарка условиях дипломатической обстановки. Немедленно он опубли­ковал припрятанное им письменное изложение тайных требова­ний Наполеона III насчет Бельгии, неосторожно поданное ему в 1867 г. французским послом. Англия была возмущена и взвол­нована этим доказательством агрессивности и коварства Фран­ции. 20 июля 1870 г. дипломаты замолчали. Решающий голос принадлежал ружьям и пушкам.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. ФРАНКО-ПРУССКАЯ ВОЙНА. ФРАНКФУРТСКИЙ МИР. (1870 - 1871 гг.)

Позиции России, Австро-Венгрии и Италии во время франко- прусской войны.

В дни франко-прусской войны основная дипломатическая проблема была одной и во той же и для Франции и для Германии. Останется ли война локализованной или же прусской войны последует вмешательство других держав? Над этим вопросом трудилась дипломатия обеих воюющих стран. Франция мечтала о вмешательстве Австро-Венгрии и Италии; Германия стремилась добиться их нейтралитета. Наибольшее значение имела при этом позиция России. Никто так много не поработал над тем, чтобы обеспечить Пруссии благожелательность России, как император французов. По сравнению с его «трудами» усилия Бисмарка, пожалуй, покажутся скромными.

Наполеон III и в 60-х годах не переставал противодейство­вать России на Востоке. Политика Крымской коалиции отнюдь не была им оставлена. Не забыли в России и о том, что импе­ратор Наполеон III был одним из авторов унизительного для России Парижского трактата. Свежи были в памяти и по­пытки Наполеона III вмешаться в русско-польские отношения во время польского восстания 1863 г. Наполеон III проявлял легкомысленное пренебрежение к интересам царской России, и для царского правительства не было иного пути, кроме сближения с Пруссией. Вдобавок, поражение Пруссии неми­нуемо привело бы к усилению Австро-Венгрии. Для царского правительства в этом заключалось еще одно основание к тому, чтобы предпочесть победу Пруссии.

23 (11) июля в «Правительственном вестнике» появилась декларация России о нейтралитете. Последняя фраза этой декларации была весьма многозначительной: «Императорское правительство всегда готово оказать самое искреннее содей­ствие всякому стремлению, имеющему целью ограничить размеры военных действий, сократить их продолжительность и возвратить Европе блага мира». Указание на «ограничение размеров военных действий» было призывом к Австро-Венгрии не вмешиваться в франко-прусскую войну.

Между тем, вмешательство Австро-Венгрии было весьма возможным. Император Франц-Иосиф, военные, феодально-аристократические и клерикальные круги Австрии жаждали реванша.

Политическая линия этих элементов встречала оппозицию со стороны австрийской буржуазии, которая не одобряла какого-либо антинемецкого выступления. Еще более активно противодействовали вмешательству в войну венгры. Они ви­дели в Германии опору против ненавистных им славян и боя­лись, что успешный реванш позволит Габсбургам отнять у Венгрии те привилегии, которые она получила в 1867 г. Вот почему венгерский премьер граф Андраши решительно вос­противился военному выступлению Австро-Венгрии.

Исход внутренней борьбы в правящих кругах Австро-Венгрии был решен позицией русского правительства: авст­рийцам стало известно, что на их вступление в войну Россия ответит открытием военных действий против Австро-Венгрии.