История догматических движений в эпоху Вселенских соборов

Следы существования константинопольскаго символа наблюдаются также и у двухъ современниковъ Нестория— Феодорита кирскаго и Прокла, архиепископа константинопольскаго. Первый пользуется имъ, какъ и Несторий подъ именемъ никейскаго символа, часто ассоциируя свои мысли въ форме константинопольскаго символа; такъ, напр.: και οι έν Νιχαία δε συνεληλνθότες τριςμακάριοι πατέρες είποντες χρηται πιστενειν εις έ'να θεόν πατέρα έπήγαγον και εις ενα κυριον 'Ιησουν Χριστόν τον νίον τον θεον τον μονογενή (фразеология константинопольского символа) ; εις ενа υίον προς των αιώνων γεγεννήμενον; και ωςπερ ενα πιστευω, είναι θεόν πατέρα και εν πνενμα αγιον, έκ του πατρός εκπορενομένον, ούτω καί έ'να κθριον ΊησουνΧριστον υΐον θεου μονομενή, προ πάντων τών αιώνων εκ του πατρός γεγεννημενον. Более своебразныя особенности въ употреблении константинопольскаго символа мы наблюлаемъ у Прокла, архиепископа константинопольскаго. Въ основе его второго письма къ армянамъ лежитъ символъ, рекомендуемый имъ, какъ крещальный не только для армянъ, но и для всей церкви. Символомъ онъ пользуется свободно и цитируетъ его лишь въ связи съ другими, относящимися къ прямой цели письма, выражениями. Но особенный интересъ его свидетельства заключается въ томъ, что здесь константинопольский символъ делаетъ первую, хотя и робкую попытку выступить подъ своимъ собственнымъ именемъ. Проклъ убеждаетъ своихъ читателей твердо держать свою веру, «охраняя предания, какия вы приняли отъ святыхъ и блаженныхъ отцовъ, изложившихъ православную веру въ Никее, и отъ сущихъ съ Св.Василиемъ и Гржориемъ и прочихъ единомысленныхъ съ ними (φνλάτωντες τάςπαραδό σεις, ας παρελάβετε τών αγίων και μακαρίων πατερον την εν Νίκαια την όρθόδοξον πίστην εκθεμίνων και τών περί τον οίγιον, Βασίλειον και Γρηγορίον κάί τών λοιπών τών αυτοϊς δμοφρόνων).