История дождя

Исправить ситуацию можно при помощи поэзии, решила Мама. Она читала Папины стихи, но все они были незавершенными. Она читала их через его плечо, когда приносила чашку чая или приходила сказать, что собирается ложиться спать. Каждый раз удавалось лишь бросить взгляд, но Мама понимала, что Папа собирается улучшить стихи, а пока они просто черновики, эскизы того, чего он пытается достичь. В том-то и штука, когда речь идет о поэзии Вергилия Суейна. Вы уже должны знать это по его Суейн-ности. Вы должны уже знать, что стихотворение — самая невозможная вещь. Оно жестоко и своенравно, оно содержит в себе свою собственную гарантию неудачи. То, что, как вам сегодня кажется, вы уловили в стихотворении, уже не будет в нем, когда вы прочтете его завтра. Я была зачарована антологиями поэзии, которые мне давала миссис Куинти, и могу сознаться, что и сама написала несколько стихотворений, казавшихся мне великолепными, — но очень скоро они превратились в никудышные.

Мама прочитала всего лишь отрывки. Она была на сто процентов уверена в том, что абсолютно ничего не понимает в поэзии, а просто признает и факт ее существования, и тот труд, мастерство и искусство, которые создают поэзию, удивительную саму по себе, но, несмотря на все это, считала, что стихи Вергилия изумительны.

То не была любовная лирика в общепринятом смысле. Стихи не были обращены к Маме, но на более глубоким уровне были для нее. Они были для нее, потому что проросли из ее жизни, в которую она впустила Вергилия. Стихами были заполнены тетрадки Эшлинг. Иногда всю тетрадь занимали разные варианты одного и того же стихотворения. На первых страницах могла быть одна-единственная фраза, строка, написанная карандашом мышиного цвета наискосок через страницу. Та же самая строка могла быть записана под ранее написанной строкой, но на этот раз немного изменена, — добавлена запятая, или слово заменено другим, или иное время глагола, или половина второй строки добавлена к первой и в конце загибается вниз. Как будто Папа в спешке потянул за первую строку, и она появилась, ведя за собой следующую, но разорвалась, и он потерял ее. Начав с новой страницы, он записал первую фразу снова, и на той странице не было больше ничего. Ясно, Папа всю ночь просто сидел и глядел на ту строку. Были страницы с рисунками, которые приходили ему в голову, их варианты он пробовал и если отклонял, то серая мышь процарапывала черту через них. В других тетрадках могло быть десять или двенадцать стихотворений, ясных и совершенных. Он любил записывать стихотворение аккуратно, когда оно было завершено. Единственная ошибка в правописании, смазанное карандашное пятно или я помешала, — Папа переворачивал страницу и писал заново. Думаю, таков был его способ проверки, и ни одной стихи не выдерживали. Они не были готовы.

И тогда Вергилий бросил попытки.

Поэт, потерявший способность творить, — что может быть печальнее? Вы буквально видите, как прыгун упал в яму для приземления, грязь и песок перемазали его майку и шорты. Но таков уж его характер, что он все еще смотрит вверх, все еще видит планку там, на фоне синевы, но не в его силах набрать высоту.

Теперь Мама решила, что для исправления ситуации нужно использовать потребность Папы в том, чтобы мир ответил ему, чтобы ныне живущий мирской эквивалент Авраама или Преподобного прочитал стихи и сказал «Неплохо, совсем неплохо», — так в переводе на Суейнский язык должны звучать слова какого-нибудь лондонского редактора «Черт меня побери, да это же чудесно!». Я рассказывала Маме о миссис Куинти и подаренных ею антологиях, и вот она подумала, что миссис Куинти была единственной в округе, кому можно доверить открыть тетради моего отца.

По средам моего отца днем отправляли в Килраш за покупками, а в Техе занятия были до обеда, чтобы дать возможность учителям, как воинам в «Илиаде», перевязать свои раны перед завтрашним сражением. Поэтому миссис Куинти приходила к нам домой. Она приносила свою пишущую машинку. В то время пишущая машинка уже была антиквариатом. (У нас в Техе даже было шесть компьютеров в компьютерной комнате; однако парни не могут устоять при виде щели или дырки, а потому во все дисководы были засунуты резинки от карандашей, скрепки для бумаг, жвачки, козявки из носа и всякое другое, о чем лучше не упоминать. Судорожно мигали индикаторы, и бывало, что все занятие мы только и делали, что перезагружали компьютеры. Были еще и стареющие девы, никогда не Выходившие В Интернет, вот и миссис Куинти решила, что компьютеры были чудесами, предназначенными для Следующего Поколения.)

Миссис Куинти вошла через черный ход и принесла пишущую машинку в футляре.

— Вергилий ничего не должен знать, — сказала Мама.

А миссис Куинти уже Испытала Разочарование в том, что касалось ее мужа Томми, оставшегося в Суонси, и не была новичком в хранении секретов.