История Древнего мира. От истоков Цивилизации до падения Рима

История с греческим конем – фессалийским жеребцом по имени Буцефал – публично продемонстрировала не по годам развитый интеллект его сына Александра. Плутарх говорит, что Филипп заплатил безумную сумму за этого коня, но обнаружил, что тот совершенно неуправляем. Он приказал отослать его назад, но Александр запротестовал; Филипп приказал ему мотивировать свой протест и доказать, что он может ездить на этом коне: «Александр подбежал к коню, – пишет Плутарх, – взялся за уздечку и развернул коня головой к солнцу – очевидно, потому что заметил, как конь начинал нервничать при виде падающей от него тени, резко дергающейся перед ним».²⁵ Это позволило царевичу сесть на коня. Инцидент стал известен по всей Македонии (и позднее Греции). Даже в юном возрасте Александр показал себя стратегом.

Он оставался единственным законным сыном Филиппа. Одна из наложниц Филиппа родила сына, немного моложе Александра, тоже названного Филиппом, но ребенок оказался слабоумным. (Плутарх говорит, что ответственной за это была Олимпия, так как дала ребенку снадобье, разрушившее его мозг, но других доказательств этому нет.)

Македонский двор был достаточно опасным местом, и Филипп поступил бы правильно, произведя «запасного» наследника – но, судя по всему, он стал всеми способами избегать Олимпию. Местные сплетни говорили, что к этому имели отношение змеи в ее постели. «Однажды змею видели лежащей, вытянувшись вдоль тела Олимпии, когда та спала, – пишет Плутарх – и говорят также, что именно этот инцидент, больше, чем что-либо другое, охладил страсть и любовь Филиппа к собственной супруге».²⁶ Свои надежды как на наследника он возлагал на Александра. В 343 году греческий философ Аристотель был приглашен приехать на север, в Македонию, в качестве учителя Александра. Ученый охотно принял эту хорошо оплачиваемую должность.

К 340 году до н. э. Филипп стал достаточно сильным, чтобы объявить войну Афинам.

Его вторжение в Грецию оказалось легким, так как немало греческих городов предпочли поменять сторону, а не сражаться. Греческий философ Исократ, теперь уже девяностолетний, оставил свои надежды на добровольное взаимодействие греков; но он следовал своему «Панегирику» в речи, названной «К Филиппу», в которой просил македонского царя принять лидерство.

«Ты получил богатство и власть, такие, какими не обладает ни один грек. И то, и другое, естественно, подходит и для уговоров, и для принуждения. То, что я хочу предложить, потребует, как я думаю, и того, и другого – потому что я собираюсь посоветовать тебе встать во главе Греческого союза и вести греческую кампанию против варваров».²⁷

Ассоциация греческих городов, которые следили за усыпальницей в Дельфах, последовала совету Исократа и пригласила Филиппа в Грецию. Афины попросили Спарту о помощи против вторжения, но Спарта не захотела иметь ничего общего с бывшим врагом. Поэтому когда армия Филиппа пришла, наконец, с севера, Афины смогли выставить совсем немного союзных сил – в основном из Фив и из городов Беотии.

Армии встретились жарким летом 338 года на равнине у Херонеи. Самое полное описание этой битвы донес до нас Диодор Сицилийский: