История Древнего мира. От истоков Цивилизации до падения Рима

Тиберий Гракх первым нанес ей удар, когда решил обойти товарищей-трибунов в пользу бедняков. «Он лишился жизни, – заключает Аппиан, – потому что следовал прекрасному плану чересчур незаконным путем».¹⁸

В том же году Первая война рабов на Сицилии наконец-то завершилась, когда консул Публий Рупилий с пугающей жестокостью подавил восстание. Он осадил руководителей мятежа в городе Тавромений и отказался снять блокаду, даже когда условия внутри стали неописуемыми. «Начав с поедания детей, – говорит Диодор, – осажденные перешли на женщин и не удержались от поедания друг друга».¹⁹ Когда Тавромений сдался, Рупилий пытал рабов внутри города, а затем сбросил их, все еще живых, со скал. Затем по всей Сицилии он начал охоту на раба-царя Эвна, поймал его и бросил в тюрьму, где «его плоть превратилась в кишащую вшами массу».²⁰

Через восемь лет после смерти Тиберия Гракха его брат Гай Гракх (бывший на девять лет моложе Тиберия) также выставил свою кандидатуру для избрания трибуном. Он был, как пишет Плутарх, честным и страстным там, где Тиберий был спокойным и сдержанным, и вспыльчивым и ревнивым там, где его брат был осторожным и точным в речи. Он набрал достаточно голосов, чтобы стать младшим трибуном, и вскоре показал, что намерен использовать смерть брата в своих целях. Его реформы были даже еще более радикальны, чем реформы Тиберия; он предложил, чтобы все общественные земли были поделены между бедными, чтобы солдат-пехотинцев одевало государство, чтобы всем жителям Италии было дано право голоса как часть их гражданских прав, и с полдюжины других крупных перемен в римской практике. Консулы сделали все от них зависящее, чтобы заблокировать его нововведения. Разочаровавшись, Гай поднял своих сторонников «противостоять консулам силой», и когда две партии столкнулись лицом к лицу, еще один мятеж превратился в кровопролитие.²¹

Гай Гракх был убит в бою. Ему отрубили голову и привезли ее одному из консулов в качестве трофея. Три тысячи римлян также пало в этом конфликте. Снова тела сбросили в Тибр, который на этот раз чуть не забили трупами.

Тиберий Гракх умер в драке дубинками и палками, а в мятеже, когда погиб Гай Гракх, использовались уже мечи. Обе стороны вооружились для стычки заранее.

Сравнительная хронология к главе 76

Глава семьдесят седьмая Проблемы процветания

Между 118 и 73 годами до н. э. союзники Рима требуют гражданства, династия Хань тратит слишком много средств на завоевания, а Сулла и Марий борются за власть в Риме

После поражения Гракхов стало ясно, что новые законы не принесут решения проблем, растущих между феодалами и безземельными слоями населения. Ни римская конституция, ни выборная система трибунов и консулов, ни сенаторы и судьи, ни проверки и балансы не гарантировали справедливости. Воля богатых или обаяние популярной личности всегда может это разрушить. Новые законы не помогали и теперь. Почти каждый римский оратор оглядывался с тоской на золотой век «до разрушения Карфагена», когда Республика еще была здоровой. «Вплоть до разрушения Карфагена, – писал римский историк Саллюстий несколькими годами позднее, вторя стенаниям времени, – население и Сенат мирно и с должным самообладанием делили места в правительстве, и противники не соревновались за славу и власть; страх перед врагами сохранял высокий моральный дух в государстве».¹

То, что подобного времени не было никогда, находилось вне обсуждения: римлянам требовалось тосковать по воображаемому «золотому веку», чтобы справляться с настоящим. Рим был когда-то незапятнанным, а теперь пропитан жадностью, коррупцией, гордыней, общим упадком и другими продуктами процветания, оценка которых лишь подтверждалась бедой, получившей название Югуртинской войны.

Южнее, в Северной Африке, царь Масинисса из Нумидии передал трон своему сыну Мисипсе. Этот сын, теперь уже человек в летах, имел двух сыновей и племянника по имени Югур-та. Племянник не являлся наследником, поэтому Мисипса планировал для него военную карьеру и отослал его командовать нумидийскими войсками, сражаться вместе со Сципионом Эмилианом. Тут Югурта подружился с римскими офицерами, которые заверили его (как пишет Саллюстий), что он может подкупить римское правительство, чтобы оно посадило его на трон дяди: «За деньги в Риме можно купить все, что угодно».²

Нумидия